Ромашковое поле

Продолжение. Начало

Что только ни делала Маруська, чтоб ребёночек принял правильное положение: через голову кувыркалась, на коленях часами стояла, даже заговоры читала, которые ей местная бабка советовала, ничего не помогло.

– Упёртая, – посмеялась акушерка, принимая Маруську в стационаре. Наступал срок родов, и чтобы не рисковать, её заранее положили в больницу.

– Мы с мужем мальчика хотим.

– Девка будет, у меня глаз-алмаз.

Роды были тяжёлыми, сутки Маруська мучилась, ей казалось, она непременно умрёт вместе с неродившимся ребёнком. Наконец, плод удалось извлечь.

– Я ж говорила, девка будет, – наигранно бодрым голосом сказала акушерка.

– Паша мальчика ждёт.

– Ну за мальчиком – в следующий раз.

– Почему она не кричит? – в панике спросила Маруська, у неё совсем не осталось сил и страшно хотелось пить.

– Слабенькая, – девочку тут же унесли в реанимацию и трое суток ничего внятного не объясняли Маруське.

Лишь на четвёртый день пришла доктор, подсела к Маруське на стульчик и взяла за руку:

– Роды были сложными, девочка родилась без признаков жизни, мозг пострадал. Шансов выжить у неё было немного.

– Она жива? – у Маруськи по телу пробежал холодный озноб.

– Сейчас её жизнь вне опасности, но ребёнок вряд ли будет полноценным. Какими будут последствия, пока сказать сложно.

Маруська разрыдалась, испытав облегчение. Её дочь жива, это самое главное. Ей разрешили пройти в детскую и посмотреть на ребёнка. Ручки, ножки, пальчики – всё на месте. Маруська видела, что дочка ей улыбнулась, и на душе у неё стало светлее.

– Они ещё не умеют улыбаться, – смеялись над ней соседки.

– Это ваши не умеют, – ответила им Маруська, – а моя Леночка – особенная.

А Пашка дома места себе не находил. В день родов к нему в поле прибежал тесть, он сразу понял, что стал отцом. Пашка заглушил трактор, спрыгнул с подножки и закричал отцу Маруськи:

– Родила?

– Там что-то не так, – тесть немного отдышался и продолжил, – сказали тебе срочно приехать, мне ничего не объяснили.

Пашка бросил трактор в поле и помчался в больницу.

– Даже не знаю, как тебе сказать, Паша, – врач, пожилая полная женщина с добрыми, как у Карлсона, глазами, усадила Пашку на кушетку и отошла к окну.

– Что с Маруськой? – у него от страха затряслись руки. Он вдруг вспомнил множество рассказов старых бабок о том, как умирали женщины во время родов. До этой минуты подобные истории воспринимались им как обычные страшилки на ночь про чёрную комнату.

– С Машей всё хорошо, а вот дочка... Сейчас она в реанимации – прогнозы врачей не утешительные. Молись, Паш. Хотя даже не знаю, что лучше…

– В каком смысле? – страх постепенно заползал под самую кожу, лишая возможности здраво мыслить.

– У ребёнка была полная остановка сердца, никто сейчас не скажет, насколько пострадал мозг, возможно, она останется на всю жизнь глубоким инвалидом.

Пашка вышел из больницы на свежий воздух и там, где его никто не мог видеть, тихо заплакал. Как же так? Ведь всё было хорошо.

Нужно было забрать Наташу из садика и что-то сказать Маруськиным родителям. Пашка взял себя в руки.

– Дочка у меня, – с порога выдавил он из себя улыбку.

– Всё хорошо? – с тревогой спросила тёща. – Почему ты такой бледный?

– Мать, ну что ты пристала, переволновался зять, – вмешался в разговор отец Маруськи и, уже обратившись в Пашке, добавил: – Пошли, что ль, по рюмашке опрокинем за внучку.

Пашка понял, что не нужно сейчас ей всё рассказывать.

– И правда, пойдём.

Пашка ни разу столько не пил. Он оставил Наташу у родителей и вернулся домой, надо выспаться, завтра за руль, негоже себя распускать.

Умывшись, Пашка прошёл мимо божницы и невольно остановился. «Молись», – вспомнил он слова врача.

Пашка был истинным советским коммунистом и подсмеивался над Маруськиной привычкой крестить лоб, выходя из дома или садясь за стол обедать. Его взгляд упал на икону Богородицы, которая держала на руках младенца, и он произнёс вслух:

– Если ты там и вправду есть, пусть дочка живёт, какой бы она ни была, пожалей Маруську, она не переживёт смерть ещё одного ребёнка.

Две недели Маруська провела в больнице. К удивлению врачей девочка сразу взяла грудь, хорошо прибывала в весе, реагировала на звуки и свет. Пашка сильно волновался перед встречей с необычной дочкой и не спал всю ночь. Что их ждёт с Маруськой, как примет ребёнка Наташа, как вообще всем рассказать о том, что в их семье родился больной ребёнок? Пашка развернул одеяльце и увидел совершенно обычную новорождённую девочку.

– Вечно эти врачи панику разводят, – утешил он Маруську.

Через три месяца после рождения Леночке всё же поставили диагноз – ДЦП.

– Не переживайте, мамочка, всё не так плохо, как могло бы быть. Сейчас многое зависит от вас, с ребёнком надо много заниматься.

И Маруська прилежно исполняла все предписания док-торов. Девочка росла беспокойной, часто родители приходили в отчаяние.

– Ну почему она вечно кричит?! – психовал Пашка, когда за ночь не удавалось поспать и двух часов. Посреди ночи он мог хлопнуть дверью и убежать в гараж. Маруська пыталась не обращать внимания, ведь мужу надо было идти на работу, но иногда усталость брала верх над разумом, она обижалась, начинала сердиться и на Пашку, и на Леночку, и на весь белый свет.

Время шло, дочка росла, радуя родителей своими маленькими победами. Она вовремя села, вовремя пошла, вовремя заговорила, только ходила Леночка плохо. Маруська считала, что это мелочи, она ведь могла вообще никогда не встать на ножки.

Когда Леночке исполнилось два года, Маруська поняла, что снова ждёт ребёнка. Она сидела возле кабинета врача и пыталась прислушаться к своим чувствам. После пережитого кошмара было безумно страшно снова через всё пройти, да и Леночка ещё совсем маленькая и требует повышенного внимания, как она справится со всем? Однако дома Пашка сразу развеял все сомнения:

– Мы справимся! Вот теперь непременно будет сын!

Но небеса, видимо, за что-то прогневались на Пашку, на очередном обследовании акушерка безапелляционно заявила:

– Эх, Маруська, снова девка будет.

Нет, Пашка не терял надежды:

– Я чувствую, это точно сын! – и он упрямо покупал будущему сыну голубые ползунки и машинки. А Маруська молила только об одном, чтобы ребёнок родился здоровым:

– Пресвятая Госпожа Богородица, услыши молитву рабы своей, дай веру в благополучный исход, спаси и сохрани меня, грешную.

Маруська даже испугаться не успела, как в четвёртый раз стала мамой абсолютно здоровой девочки.

– Девка, Маруська, девка. Плохо Пашка старается, ох, плохо, – смеялась акушерка, показывая роженице вопящего младенца.

Теперь уже школьница Наташа стала для Маруськи настоящей помощницей. Она могла поиг-рать с Леночкой, пока Маруська укладывала спать Сонечку.

– Ты теперь самая настоящая старшая сестра, – любовался Пашка на дочерей.

И гордясь своим званием, Наташа брала за руку Леночку и деловито заявляла:

– Сейчас мы пойдём буквы учить.

Тотчас Леночка, смекнув, о чем идёт речь, бежала к полке с книгами.

– Смотри, мать, – смеялся Пашка, – какой книголюб у нас растёт.

Это был обычный декабрьский день. Леночка и Сонечка сегодня не пошли в сад. У Пашки выдался свободный день на неделе, и он решил устроить девчонкам выходной, тем более, что с вечера у Наташи поднялась невысокая температура. А как известно, стоит только одной заболеть, все тут же подхватывают инфекцию.

С утра, собираясь на работу, Маруська зашла в детскую и осторожно пощупала лоб каждого ребёнка. «Может, оставить сегодня Наташу дома?» – пронеслось у неё в голове. Хотя вторая четверть уже заканчивается и нужно исправлять оценки, шестой класс – дело серьёзное. Дочка училась во вторую смену, проснётся – видно будет.

Маруська дала Пашке соответствующие наставления и умчалась на работу. Позже проснулись девчонки. Двухлетняя Сонечка, хоть и была младше Леночки на два года, но по числу маленьких шалостей ей не было равных.

– Девочки, не ссорьтесь, – часто журила сестрёнок Наташа. Вот и сейчас Сонечка схватила со стола любимую книжку Леночки и пыталась прочитать её, разодрав на листочки.

– Пап, Сонька опять книжку изорвала, я ушла! – крикнула из прихожей Наташа отцу и побежала за подружкой Ирой. Они дружили ещё с детсадовских горшков и жили в соседях. В школу деревенские ребятишки добирались на рейсовом автобусе.

– Пойдём сегодня пораньше, – сказала Наташа подруге, – на горке покатаемся.

Горкой местная детвора называла кучу песка, расположенную вблизи автобусной остановки, где шла гаражная стройка. За зиму горка обледенела и служила развлекательным аттракционом, где дети коротали скучное время ожидания транспорта.

Наташа с Ириной бросили портфели внизу и забрались на самый верх горки. Иринка решила скатиться первой. Оттолкнувшись, она вдруг заметила огромный КамАЗ, который неотвратимо приближался к горке. Несмотря на то, что совсем рядом стоял дорожный знак, запрещающий проезд в этом месте автомобильного транспорта, многие игнорировали этот факт, чтобы не мотать лишние километры при объезде.

– Наташ, стой! – закричала Иринка подруге и сумела зацепиться руками за шероховатую поверхность застывшего песка. Наташа тоже заметила на горизонте неожиданно по-явившийся транспорт, пытаясь остановить свой стремительный спуск с горы, но руки в варежках скользили, и она летела прямо навстречу КамАЗу.

Алевтина СОКОЛОВА.

Фото из открытых интернет-источников.

Окончание следует