«Пообещай, что моих не оставишь!»

Анатолий Пузыч – человек-легенда

История воинского, человеческого и отцовского подвига А.А. Пузыча хорошо известна. В Темтовской библиотеке есть музей, посвящённый этому героическому человеку. Во время Великой Отечественной войны моряк

Балтийского флота из города Харькова Анатолий Пузыч, лишившийся обеих ног, во время лечения в госпитале встретил Аню Несговорову. Девушке после ранения также ампутировали ноги. Анатолию возвращаться было некуда – на месте его дома в Харькове после налёта фашистских бомбардировщиков остались одни руины. Попытка моряка разыскать родителей, трёх своих сестёр и брата не увенчалась успехом. Аня его поддерживала, завязавшееся чувство переросло в любовь. Выписавшись из госпиталя, Анатолий приехал на родину Ани в село Темта Уренского района, здесь они и поженились. Казалось бы, инвалиды, а жили и работали так, что слава о них пошла далеко за границы района. Анатолий Александрович был сельским библиотекарем, причём лучшим в своём деле. Со всей страны шли к нему письма и посылки с книгами. В гости к нему приезжали герои того времени, к примеру, легендарный лётчик Алексей Маресьев, который после ампутации обеих ног снова вернулся в небо. Тимуровский отряд «Ястребки», знаменитый хор темтовских доярок – всё это заслуги А.А. Пузыча. И всё-таки главным достижением супругов Пузычей стали дети, которых в семье было 11.

Последний наказ

К сожалению, Анна Фёдоровна умерла в 45 лет, не успев поставить всех их на ноги. Умирая, она дала наказ своей лучшей подруге – Анфисе Николаевне Коноваловой: «Выходи замуж за Анатолия. Не думай, с ним не пропадёшь. Успокой мою душу, пообещай, что моих не оставишь. Не обижай ребятишек, коли станешь тут жить!»

Представьте, какие чувства могла испытывать от такого наказа вдова, которая одна растила двоих сыновей?! Невыносимая жалость, боль, страх, отчаяние, надежда… Отказать умирающей подруге Анфиса не смогла, ком подкатил к горлу, из глаз хлынули непрошеные слёзы.

На Аниных похоронах Анфиса старалась не выпускать ребятишек из виду. При встрече зазывала в гости, усаживала за стол обедать. Анфиса держала корову, и дочь Анатолия, Любашка, по утрам прибегала к ней за молоком. Анатолий Александрович неоднократно с Анфисой про наказ жены заговаривал, но она тянула с ответом. А он при каждом удобном случае дарил ей букеты. Цветов в огороде у Пузычей было много. Анна их очень любила выращивать, особенно лилии и чайные розы. А Анатолий Александрович сад такой заложил и вырастил, что яблок, вишни, малины, смородины, крыжовника не только на свою семью, но и на соседей хватало.

Не по своей вине Анфиса медлила давать согласие. Брат Василий и старший сын Саша были категорически против. Убеждали: «Что своих проблем мало, так решила чужую семью на себя повесить? За безногого замуж собралась, как с детьми управляться будешь?»

Анфиса с ними не спорила, да только Анин наказ никак не забывался, ни днём ни ночью. А Анатолий сватался всё настойчивее и настойчивее. Приехал однажды на лошади к её дому, ребятишки из телеги, как горох, вывалились, нарядные, бегут на крыльцо с букетами чайных роз. Анатолий Александрович тоже с телеги на землю соскочил на своей тележечке, которая была на колёсах. Она ему ноги заменяла. С её помощью он передвигался и куда угодно забраться мог, хоть на крыльцо, хоть в поезд. Руками зацепится, затем подтянется, ловко у него выходило.

– Сваты в избу, а Саша с Васей столб в телегу положили. Обычай раньше такой был, когда невесту отдавать не хотели, – рассказывала Анфиса Николаевна.

Но даже после этого случая бывший моряк не сдался. Как только старшего сына Анфисы в армию забрали, младший, Петя, в семью Пузыча сам жить перешёл. С Толиком, сыном Анатолия Александровича, они закадычными друзьями были. Сопротивление было сломлено окончательно, Анфиса, взяв с собой корову Охру, поросят и другую живность, пришла следом за сыном.

Стала женой и матерью

Анатолий Александрович встретил Анфису с радостью. В июне это было, на грядке цвели розы, в саду отцветали яблони. Пора огородных работ требовала женского участия. Но А.А. Пузыч смотрел на Анфису не как на работницу, а как на женщину, которая должна стать матерью его осиротевшим детям. На всё лето ребятишки, учившиеся в Ветлужском интернате, приезжали домой. Организовать их досуг для руководителя отряда «Ястребки» было нетрудно. Вместе с другими сельскими ребятишками они ходили с ночёвками в походы, участвовали во всех мероприятиях в сельской библиотеке, устраивали семейные спевки, собирали в саду ягоды, ездили в лес за грибами, купались в речке. Чёткий план на день не позволял никому из них расслабиться. Отец был строгим и требовательным. А Анфиса Николаевна – безудержно доброй, всем помогала и всех жалела.

Детей не обманешь, они любовь даже на расстоянии чувствуют. Шестилетняя Катюшка, которая после смерти матери жила у своей крёстной Анастасии Степановой, поняла, что в доме снова появилась мама и, вернувшись к отцу, первое время от Анфисы Николаевны ни на шаг не отходила – так и засыпала, держа её за руку. Любашка тоже духом воспряла. Шустрая, голосистая девчонка-заводила ждала её у калитки с работы и, едва завидев, со всех ног бежала навстречу со словами: «Мама, мама!». А вот с Юрой пришлось помаяться. Мальчонка так любил родную маму, что из интерната несколько раз к ней сбегал, не понимая, что мама не уснула, а умерла, и её уже никогда не будет. Поначалу он Анфису Николаевну в штыки принял, она всех за стол обедать сажает, а Юра – шасть на улицу. Убежит, спрячется, а она ищет, переживает. Но потом и его сердечко оттаяло. А Толик, хоть и большой уже был, а тоже всё: «Мама, мама!»

С Толиком у Анфисы Николаевны отношения были очень тёплые, потому что он был лучшим другом её младшего сына Пети. 18 лет Петру было. В один из вечеров он с ребятями пошёл в Климово на танцы. Шли по дороге, и в них на полном ходу въехал мотоцикл. Петя погиб вместе с товарищем. Случилось это 23 июня 1975 года. Как его хоронили, Анфиса Николаевна не помнит. Знает только, что страшней и мучительней тех чёрных дней ничего в её жизни не было. Приёмный сын Толя, как мог, её тогда утешал. А теперь вот и Толи нет. Умер семь лет назад от инсульта.

Последняя встреча

А Анфисе Николаевне Господь дал жизнь долгую, почти 95 лет прожила. Находясь на ногах, в здравом уме и трезвой памяти, она до последнего дыхания пеклась обо всех своих детушках. Живя в доме сына Александра и его жены Веры Фёдоровны, сама она ни в чём не нуждалась. Радовалась, когда заглядывали к ней в гости её приёмные дети. В конце декабря и я вместе с ними напросилась. Екатерина Анатольевна Андреева и Любовь Анатольевна Казакова моему предложению даже обрадовались: «Давно маму не видели. Узнаем, как она там?»

Никто из нас не думал, что эта встреча будет последней. 17 января Анфисы Николаевны не стало. Остался этот материал, который мы готовили к её 95-летнему юбилею.

Дом Коноваловых нас встретил теплом и уютом. Анфиса Николаевна сама вышла в прихожую, ждала, сидя на диване. Сёстры её по очереди обняли, а бабушка заплакала: «Катенька! Любушка! Радость-то какая!»

Вера Фёдоровна пригласила всех в комнату, достала семейные фотографии, и пошли воспоминания. Слушая Анфису Николаевну, я поражалась не столько её памяти, хранившей имена-отчества и судьбы земляков, сколько простоте и ёмкости её слов и мыслей.

– Родилась я 6 февраля 1928 года, – говорила женщина. – Отец мой, Николай Кузьмич Корнилов, в колхозе работал, детей в семье было четверо. Когда война началась, папу на фронт забрали. Я четыре класса только окончила и в колхоз работать пошла. Летом – в поле, зимой – в лесу. На быках брёвна по сугробам вывозила. Морозы лютые, а я в лаптях. Бывало, портянки к коже примёрзнут, боль такая, что и не высказать. Мы в Шороновку на работу в понедельник уходили, в субботу нас домой в баню отпускали. Там мы с Анной Несговоровой и подружились, у бабушки Ефимьи на одной квартире с ней жили, за хлебом вместе за пять километров пешком ходили. Аня красивая была, смелая, потом на фронт ушла… С войны вернулась моя подруга в Темту, а потом к ней Анатолий приехал. Работая почтальонкой, я к ним частенько захаживала. Хорошо они между собой жили. Анна хоть и на протезах, а красавица. Платья у неё лучше всех были – бархатные: голубое, красное, чёрное. И пела, и плясала. А как вязала! И крючком, и на спицах. У них даже своя машина была. Как что, бегут люди к Анатолию Пузычу, сколько наших баб он на своём «Запорожце» в Урень в роддом увёз.

Подруга моя этим не кичилась. Когда Аня болеть стала, а потом и вовсе слегла, Анатолий к ней посетителей не больно пускал. А я ходила. Она и в бреду деток своих звала, только о них и думала. И наказ этот хитромудреница мне дала, знала, что детей привечу.

Добро помнится

Тяжело вздохнув, Анфиса Николаевна неожиданно улыбнулась.

– Мы ведь тоже с Анатолием хорошо жили. Не знаю, что было больше в его чувствах – любви или благодарности, но только он меня никогда ничем не обижал.

– Папа любил тебя очень, – вступает в разговор Любовь Анатольевна. – Помнишь, какие он тебе наряды покупал? Пальто с голубым песцовым воротником, платья кримпленовые. Серёжки золотые подарил.

– Как не помнить. Серёжки эти я сначала носила, потом снохе Вере отдала, а когда внучка Людмила выросла, Вера их ей благословила.

– Маму Физу было за что любить, – говорит Екатерина Анатольевна. – Она столько для нас добра делала. Помнишь, как мы в лес ездили за грибами да ягодами с ночёвкой? Там ещё грибоварка стояла, мы туда ягоды и грибы сдавали, да ещё и домой привозили немало. Мама Физа из лесных ягод варенье варила в тазах на летней кухне. В погребе у нас чего только не было. Огурцы, помидоры, капусту, грибы бочками заготавливали. Мама всем нам котомки в дорогу собирала, и когда в Ветлужском интернате учились, и в училище. Варений, солений, молока, творога, пирогов всегда с собой положит. А какие свадьбы они с отцом всем детям сыграли! Мама в приданое давала по тёлке от своей коровы Охры.

– Я и корову-то доить не умела, когда замуж вышла, – улыбаясь говорит Любовь Анатольевна. – Так отец с мамой каждое утро и каждый вечер из Темты ко мне в Карпово ездили, чтобы корову подоить. Не день, не два, несколько месяцев, пока я сама не научилась управляться.

– Папа сам глотка вина в рот не брал, а вино для гостей делал, – вспоминает Екатерина Анатольевна. – И борщ, помните его борщ украинский, на который все соседи сходились?! Для этого случая стол в саду накрывали. Мама Физа во всём отца поддерживала. У нас в доме гости были часто. Папа любил людей, откуда только к нему они не приезжали. А мама для всех столы накрывала, сколько только еды нужно было наготовить. Вот она и готовила. Всё успевала: и работала, и за скотиной ухаживала, и нас растила, и детей наших за внуков своих считала. Когда ни придёшь, всегда с радостью встретит, без гостинцев ни за что не отпустит.

Обида

Рассматривая старые фотографии, Катя находит свою свадебную. Тогда Анфиса Николаевна уже не жила с её отцом. Но Катя с Володей очень хотели, чтобы она была на свадьбе посажённой матерью, и Анфиса согласилась. Крепко любила она свою Катюшку, огорчать не хотела. С подарком пришла, как полагается. А потом, когда у Кати родились дети, она ещё и нянчиться помогала по необходимости.

Историю разлада в семье Пузычей вспоминать не любят. Так получилось, что одна из дочерей Анатолия Александровича развелась с мужем и вернулась в родительский дом с двумя детьми. Отец был уже на пенсии. Дочь, почувствовав себя хозяйкой, продала родительскую корову. После этого Анфиса Николаевна собрала свои вещи и ушла из дома.

– Я с коровой в этот дом пришла, а ушла без коровы, – говорит она, не скрывая обиды. И дело тут вовсе не в жадности, эта женщина многие годы отдавала этой семье всё, что у неё было. Но с появлением новой хозяйки жизнь пошла по-другому. Анфиса Николаевна купила себе маленький домик и предложила Анатолию Александровичу к ней переселиться.

– Не пошёл он за мной. Сказал, что не будет своё дитя позорить. Гаснуть начал, болеть, а года через три умер, – говорит умудрённая жизнью женщина. – Он всю жизнь других зажигал, поддерживал, увлекал своим примером, а тут тосковать стал, потому что ничего не мог поделать.

Анфиса же несколько лет одна жила. Ей уже за 60 было, когда, снова почувствовав свою нужность, она стала поддержкой для одинокого вдовца. А после его смерти её забрал к себе сын Саша.

Вынесла всё, что послал ей Господь

Нелёгкая жизнь выпала А.Н. Коноваловой. С 13 лет в работу впряглась, после войны замуж за фронтовика Василия Борисовича Коновалова вышла, только-только опору почувствовала, сыновья родились, хозяйство стало налаживаться, муж в одночасье умер.

– Днём дедушку Сашу Гордина хоронили, а Вася торопился видно, да перед покойником дорогу и перешёл. А через несколько часов умер, – рассказывает Анфиса Николаевна мистическую историю из своего прошлого.

Саше тогда 11 лет было, Пете – пять, одна она сыновей семь лет растила. Потому и благодарна была Анатолию Александровичу за наставление своих парней. Неизвестно, как бы сложились судьбы многих темтовских ребятишек, если бы ими не занимался фронтовик А.А. Пузыч. Своих «ястребков» он и в Горьковский цирк возил, и в театры, золу и макулатуру они с ним собирали, на ястребковую поляну в многодневные походы ходили. Спортивные соревнования и военно-патриотические игры, конкурсы военных стихов и песен… Чего только не было!

Ребятишки его любили. Он их многому научил: трудиться, творить, мечтать, любить свою страну, для людей жить. Это его идея – писать с ребятами послания в будущее.

– Помню, мы все написали записки со своей заветной мечтой, затем папа их в бутылку все сложил и эту бутылку торжественно закопали в приметном месте в лесу, – говорит Любовь Анатольевна. – Вот бы найти сейчас ту заветную бутылку!

Смерть Анфисы Николаевны собрала вместе людей, в памяти которых она оставила след своими добрыми делами, поступками и словами. Секрет мужества и стойкости этой женщины, думается, в том, что она была человеком верующим, жила по заповедям Господним, молилась и постилась до последнего дыхания. Господь ей помогал, и она эту помощь чувствовала. Жизнь её была тяжёлой, а смерть – лёгкой. «Практически не болела, просто ослабла, и сердце остановилось», – говорят её родные.

Татьяна Журавлёва.

Фото автора и из семейного архива Коноваловых