Меню
12+

Районная газета «Уренские вести», г. Урень

25.07.2022 10:28 Понедельник
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 55(13569) от 25.07.2022 г.

Отшельник из Подгузкова

Бывая в отдалённых деревнях округа, не перестаю удивляться, почему люди продолжают в них жить. Что заставляет их в наши дни вести отшельническую жизнь, лишив себя элементарных условий для существования? Привычка? Стремление к уединению? Смирение с обстоятельствами? Ответ в каждом конкретном случае бывает разным. О том же размышляла, посетив деревню Подгузково, расположенную 
в 27 км от Уреня, 9 км от села Семёново. Впечатлений от поездки получила немало, притом самых разных.

С последним жителем Подгузкова, Алексеем Ивановичем Смирновым, мы встретились в д. Лопатино, куда он пришёл в местный магазин за продуктами. И предложив доставить его домой с комфортом, отправились к нему в гости. Хотя особой радости от нашего предложения в его лице и молчаливом согласии прокатиться на машине, как нам показалось, не промелькнуло. Гораздо привычнее для него добираться до затерявшегося в лесах места своего обитания пешим ходом. Два раза в неделю, как минимум, выбирается он из дома и преодолевает по 2 км туда и обратно по лесной дороге, на которой, как выяснилось, вполне можно встретиться с лесными обитателями. И такие встречи у него случались. Но говорил он о них, как об обыденных, само собой разумеющихся фактах своей жизни.

Миновав деревню Лопатино, мы оказались на лесной дороге, которая то и дело петляла среди зарослей деревьев. Казалось, она манила нас в какие-то таинственные, неизведанные места. Деревья подступали так близко, что нет-нет да ударяли ветвями по окнам машины. Не покидало радостное чувство соприкосновения с природой. Дух захватывало от окружающей красоты. День был солнечным, безветренным. Безмолвно стояли на открывавшихся полях высокие травы, привлекали внимание и завораживали живописные ковры из люпинов и «девичьей красы». Царившую вокруг тишину нарушало лишь многоголосье птиц. Всё вокруг жило какой-то своей жизнью, удалённой от людского глаза. Неожиданно в зарослях деревьев послышалось какое-то движение, и кто-то быстро метнулся в чащу леса. Я всё же успела заметить быстро убегающего лося. Не поверив своим глазам, я даже вскрикнула от удивления. Да и лесной красавец, видимо, не ожидал здесь кого-то увидеть.

Отметили для себя, что особую красоту и загадочность придаёт этим местам обилие сосен: и крепких великанов, и доживающих рядом с ними свой век долгожителей, и подрастающую им на смену молодую поросль. Встретились на пути и целый сосновый бор со стройными, как на подбор, деревьями, устремляющими ввысь свои мощные вершины, и напоминающее сказочный сюжет место с уже засохшими деревцами.

Вскоре среди деревьев показались уцелевшие остовы строений Подгузкова. Выйдя из машины, окинула взглядом окрестности – сплошной лес, возле которого приютились два мало-мальски сохранившихся дома, напоминающих о былых временах деревни. В одном из домов и живёт Алексей Иванович, в другой наведывается летом дачник из Нижнего Новгорода. Назвать дом обитателя этих мест пригодным для жилья можно было с трудом. Приземистый, несколько покосившийся, с зияющими щелями возле рам, с закрытыми чем-то наглухо изнутри окнами, через которые явно не проникал дневной свет, с развалившимся крыльцом, на котором вместо ступеней были уложены доски, он напоминал нахмурившегося старичка, недовольного происходящим вокруг. Вторая, уже нежилая, часть дома с заколоченными окнами и проваливающейся крышей, казалось, вот-вот оторвётся от ещё «живой» части дома. Нотку позитива во всё это вносила яркая табличка с названием деревни и номером дома 11. «А что же, интересно, внутри? – подумала я. – Летом здесь ещё можно просуществовать, но как он в таком доме зиму пережил?»

Ещё издали мы услышали доносящийся из дома радостный собачий лай. Подойдя ближе, разглядели через тусклое стекло рыжую мордочку весело повизгивающего пса.

– У вас есть собака? – поинтересовалась я у Алексея Ивановича.

– Да, – коротко ответил он.

– Породистая, вроде?

– Лайка, – сдержанно сказал он.

– Как зовут? – пытаюсь я вызвать его на разговор.

– Мушка, – вновь невозмутимо проговорил он и стал подниматься в дом по шатким ступеням. Неожиданно откуда-то вынырнул чёрный лохматый пёс и направился вслед за хозяином. Как потом пояснил Алексей Иванович, собака, которой он дал загадочную кличку Шаман, прибилась к нему после смерти хозяина, жившего в Лопатине. А возле накренившегося колодца я заметила спокойно направлявшегося к дому со стороны леса кота. Не ожидав увидеть людей, он испуганно остановился и, постояв в раздумье некоторое время, повернул обратно.

– Алексей Иванович, это ваш кот? – удивлённо спросила я вышедшего из дома хозяина.

– Мой. Ещё кошка есть, – проговорил мой немногословный собеседник.

Внутрь дома мы так и не попали. Хозяин нас не приглашал, а мы и не настаивали, видя его нерасположенность к приёму гостей. Да и Шаман предупреждающе подал голос, услышав движение за дверью. Примостившись на покосившейся скамейке соседнего дома дачника, мы беседовали с Алексеем Ивановичем о его нехитрой жизни. Настроен он был доброжелательно, но всё же рассказывал о себе неохотно. Мне даже показалось, испытывал некоторую неловкость от внимания к своей персоне, чувствовалось, что был несколько взволнован, перебирая в руках ручки холщовой сумки с продуктами. Живу, дескать, я тут и живу себе спокойно, меня всё устраивает в моей отшельнической жизни. Нагрянули незванно-негаданно, в душу лезут. Было ощущение, что он давно вычеркнул из памяти своё прошлое и смиренно проживал каждый наступивший день, не строя планов на будущее.

Видя мою настойчивость, Алексей Иванович рассказал, как его семья приехала на жительство в Подгузково, как он учился в школе-интернате в Красных Баках, как вернулся сюда после окончания 8 классов и так никуда больше не уехал, жил вместе с матерью и сестрой. Собственной семьёй так и не получилось обзавестись. Пока существовал колхоз, трудился на колхозных работах, в основном на подвозке кормов. Пенсии матери и его небольших заработков на жизнь вполне хватало. Мать умерла, сестра, попав в аварию, стала инвалидом, какое-то время жила с ним, позже её определили в специализированное учреждение. Сейчас он живёт на свою пенсию. Весной отметил 66-й день рождения.

– А куда мне идти? Привык я здесь. Тут мой дом, – немного разговорился в ответ на мои вопросы Алексей Иванович. – Везде хорошо, где нас нет. Если бы дорогу не чистили, подался бы, наверное, куда-нибудь в Лопатино, к примеру, или в Малафеево. Крыша над головой есть, ягоды, грибы рядом. Пенсии хватает. Её здесь особо тратить некуда. Раза два в неделю в магазин хожу, хлеба возьму да сварить что-нибудь. Расходы-то не велики. Лес мне в округе знаком. А зверьё, оно везде есть. Зимой как-то шёл, волчью стаю заметил, встал и стою, волки мимо прошли. Лес-то выпилили, зверю некуда деться. Лосиха как-то с лосёнком приходили, постояли, посмотрели и ушли. Клещи их выживают, вот и выходят к жилью. Новости по радио слушаю. Телевизор есть, но только краснобаковское телевидение ловит. Да я телевизор не люблю смотреть, по радио лучше говорят.

– А вы что-нибудь сажаете? Не вижу, где у вас огород? – полюбопытствовала я у Алексея Ивановича.

– Конечно. Вон, – махнул он рукой в сторону подступающего леса. Картошку, лук посадил.

В низине среди высокой травы мы разглядели небольшой ухоженный участок с несколькими рядами картошки и грядкой лука.

– Скажите, а у вас баня есть? Возле дома не вижу. Моетесь где? – заинтересовалась я.

– В соседской бане. Моя давно сгорела. Туда дальше она, – снова махнул он рукой по направлению заросшей травой деревенской улицы.

– Какие интересные у вас качели повешены. Для кого? – продолжаю я нашу беседу.

– Да это Володя повесил, что в соседний дом приезжает. Два парнишка у него, с собой привозит. Для них. Чем им тут заниматься?

– А вы чем тут целый день занимаетесь, расскажите? – обращаюсь я вновь к мужчине, думая всё же вызвать его на откровенный разговор.

– Да хватает дел. Сейчас вот воду буду греть, бельё замачивать, постираю, полы помою. Полоть картошку надо. Летом за грибами, ягодами хожу. Особенно брусники здесь много. У нас ведь тут брусничники рядом. Дрова надо заготавливать, – спокойно пояснил он.

– Не думали перебраться куда-то? Хотя бы в соседние деревни, где есть ещё жители, или в Семёново, где ваша сестра живёт. Её, как я знаю, вы не навещаете, – поинтересовалась я планами Алексея Ивановича на будущее.

– Подумаю. В Малафееве предлагали дом. Пустой стоит после смерти хозяйки.

Прощаясь, мы ещё раз окинули взглядом владения подгузковского отшельника, пытаясь представить здесь себя. А Алексей Иванович спокойно стоял в сторонке, ожидая нашего отъезда, чтобы окунуться в свою привычную жизнь. Не покидало ощущение недоумения от того, что его всё вполне устраивает. Но это его выбор. В конце концов, кто из нас не строил в детстве шалашей, а повзрослев, не стремился время от времени отправиться в безлюдные места, чтобы отдохнуть от суетного мира. И всё же было грустно и тягостно на душе от человеческого смирения перед обстоятельствами жизни, нежелания что-либо поменять, от осознания гибели русской деревни.

Александра Семёнова.

Фото автора

По преданию, деревня Подгузково была основана марийцами (черемисами), чем и объясняется распространённая здесь фамилия Черемисовы. Значится в данных Генерального межевания в 1790 году как владение Главной дворцовой канцелярии и помещика Л.Ф. Губарева. Название произошло от слова «гузка» – задняя часть туловища у птиц, что подчёркивает удалённость деревни от центра Урень-края. (Из энциклопедии Урень-края В.М. Киселёва).

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

188