Путеводная звезда

Чужая родная

Вот она, десятилетняя девчушка, прибирается перед Пасхой в родительском доме, протирает стеклянную рамку с семейными фотографиями на стене. Взгляд невольно задерживается на снимке молодого парня в военной форме. «Ах, какой же у мамы был красивый муж!» – с восхищением думает она. Тогда Валюшка только имя его и знала.

Набожная мама Матрёна молилась за первого супруга Ивана Разумова, погибшего на войне, устраивала поминки, и Валя привыкла считать его членом своей семьи. Да и сама Матрёна не была ей родной по крови, но стала самым дорогим и близким человеком.

Родную мать Валентина Павловна совсем не помнит. Она умерла в 1950 году, когда ей было четыре года. В семье Вихаревых осиротели четверо детей. На их счастье рядом был отец, которого в 1942 году комиссовали с фронта. Тяжело, впроголодь жила в послевоенные годы деревня. Ни дорог, ни света, ни медицинской помощи. Крестьяне едва сводили концы с концами. На трудодни семью не прокормишь, душил продналог. Есть ли, нет ли скотины, а молоко, мясо, яйца, творог, масло государству сдай.

– Намаешься один, женись! – переживализа Павла родственники. Да он и сам понимал, что в одиночку ему детей не поднять. Работал от зари до зари, а дома ребятишки мал мала меньше. Старшая дочь вышла замуж, одному сынишке было десять, другому – шесть, Вале шёл пятый год. Скотины – полный двор. Только она, кормилица, и спасала от голодной смерти.

– В колхозе «Трактор» работает солдатская вдова Матрёна Разумова. Женщина спокойная, рассудительная, работящая, – нахваливал брат Павлу свою знакомую. – Погляди, поговори. Вдруг по сердцу придётся?

Так и сосватали Матрёну. Валентина Павловна запомнила, как однажды зимой отец привёл в их дом красивую приветливую женщину.

На первый взгляд они были такие разные. Матрёна – высокая, статная, крепко сложённая. Павел был на голову ниже жены, жилистый, худощавый. Ей исполнилось 33, он был на 10 лет старше. Что их объединяло? Оба опалённые войной. Он хватил лиха на фронте: был контужен в боях под Ленинградом, получил ранение в ногу. Она в тылу валила лес ручной пилой по пояс в снегу, промерзая до костей. Надрывалась, тягая неподъёмные брёвна. Оба познали горечь утрат: он похоронил жену, она жила с незаживающей раной на сердце, потеряв мужа, дочь и сестру. Они были нужны друг другу, просто чтобы жить дальше. С годами родилось и крепло между ними чувство, замешенное на долге, ответственности, благодарности, самопожертвовании. Проверенное испытаниями, надёжное, как сталь.

Матрёне были не в тягость дети Павла. Хлебнув горя полную чашу, она не очерствела душой. Щедрая на ласку и заботу, заменила ребятишкам мать. Коротая долгие зимние вечера при свете керосиновой лампы, она рассказывала Валюшке о своей жизни. Её маленькая дочь Люся умерла, когда Матрёна работала на лесозаготовках. Не досмотрела старенькая бабушка, оставленная в няньках. Нерастраченную любовь женщина подарила троим племянникам, оставшимся круглыми сиротами. В сороковые посадили Анисима – мужа её сестры. Нагрузив сумку тёплыми вещами и продуктами, Мария поехала повидать мужа, но назад так и не вернулась – попала под поезд. Поставив на ноги племянников, спустя девять лет после гибели мужа Матрёна смело шагнула в неизвестность, связав свою жизнь, по сути, с незнакомым человеком. И обрела тихое семейное счастье.

Как вкусно готовила Матрёна Кузьминична, знала вся деревня Измайлово, где долгое время жили Вихаревы. Бывшие односельчане до сих пор помнят, какие поминки она устраивала по первой жене мужа, собирая к столу и взрослых, и детей с девяти деревенских дворов. Всему, что умела сама, учила дочь. Они были не разлей вода: вместе готовили, сажали огород, ухаживали за скотиной, пололи и теребили лён на колхозных полях. Это в маму Мотю Валентина Павловна стала заядлой огородницей.

Когда измайловский колхоз расформировали, пришлось Вихаревым менять место жительства. Второй раз «на своём горбу» Павел Яковлевич перево-зил избу, хлев со скотиной и хозпостройки. До войны – из деревни Ломы в Измайлово, в 1967 году – в Палашино. Глава семейства работал в конюшне, его супруга – на ферме. И Валентина сразу после окончания школы устроилась бы в родной колхоз, если бы не старшая сестра.

– Работа там тяжёлая, а ты такая маленькая, «недоросток»! Не справишься! – наставляла она худенькую, невысокую, в отца, Валентину. – Поезжай, учись!»

Как гордились родители, что дочка будет зоотехником! Молодого специалиста направили на работу в Тонкинский район. Стоял холодный ветреный февраль. До города – санный след, километров 13 пешком. Взяв с собой только самое необходимое, Валя ушла из дома налегке. В Урене села на автобус. Высадили девчушку посреди леса, едва добралась до колхоза. Полвека прошло с тех пор, а Валентина Павловна, словно это было вчера, помнит, как, принимая дела на ферме, вдруг увидела у входа маму. В сером полушалке, покрытом инеем от мороза, повязанном крест-накрест на спине, стареньком пальтишке, сгорбившись, с сумками в обеих руках, она, тяжело ступая, шла ей навстречу.

– Мам, да что ты! – ахнула, не поверив своим глазам, дочь. – Господи, такую даль, с больными ногами!

– Да я соскушнилась по тебе! Одеяло вот привезла, вещи, – словно извиняясь, объясняла Матрёна Кузьминична.

Валентина переживала за «надсаженное и застуженное» на лесозаготовках мамино здоровье. Страдала она очень: болела спина, опухали ноги. Когда хворь одолевала, по дому передвигалась только с помощью табуретки. До последнего тянула свою трудовую лямку, а когда сил не осталось, дорабатывать до пенсии за супругу взялся муж. Вся жизнь Павла Яковлевича Вихарева прошла на трудовой «передовой». Так и умер «на ногах» в 1982 году. Мама Мотя вынянчила всех внуков, её не стало в 1997 году.

«Я убит под Смоленском»

Погрузившись в воспоминания, Валентина Павловна потеряла счёт времени. На коленях лежали письма Ивана. Она прочитала их несколько раз, долго размышляла, вникая в каждое слово.

– Почему мама никогда не показывала мне эти письма? – удивлялась она. – Рассказывала, что ещё до начала войны первый муж был призван в Гороховецкий учебный артиллеристский центр. Там обучали военным специальностям, испытывали новые орудия и танки. Иван не жаловался, но земля слухами полнится, условия жизни в учебке были тяжёлые: землянки, двухъярусные нары с сеном вместо матрасов, скудное питание… Недаром в народе это место прозвали Гороховецкими лагерями. Оттуда Иван отправил три письма.

Первое – 24 мая, практически за месяц до начала войны. Обращаясь к родным, он писал: «Но вы знайте, что наш покой теперь нарушен. Я еду на передовую, на фронт». Эти слова так поразили Валентину Павловну, что она не удержалась и подчеркнула их ручкой.

– Выходит, всё-таки заранее знали, что войне быть? Разведка знала, военные, получается, тоже. О чём думал Сталин? Почему никому не верил? – размышляла она.

Люди чувствовали дыхание надвигавшейся войны. В Гороховецких лагерях готовились к ней. Об этом Иван сообщает семье в следующем письме от 19 июня: «Сейчас у меня совершенно стала служба другая. Занимаемся 11 часов в день. Так что весь день загружен работой и учёбой. Теперь учат так, как делается на войне. Но у меня пока дело идёт хорошо и с учёбой, и с работой».

Шёл восьмой день войны. Иван всё ещё писал из учебки. В письме 30 июня он объяснял, почему не смог встретиться с родными, которые приехали в Горький, чтобы проводить его на фронт: «Когда мы разошлись с тятей и женой Мотей, я уехал за машинами в Муром. В Выксе мы получили машины и сегодня в четыре часа вернулись в Горький. …Наша часть уже выехала…Но и мы сегодня ночью выезжаем в неизвестном направлении…» Валентина Павловна вспомнила, что об этой несостоявшейся встрече ей рассказывала мама. Поезда шли на фронт переполненные, гражданских не сажали. Но как не повидаться с мужем? С сыном? Война ведь! А вдруг – в последний раз? И пешком бы пошли! Под вагонами теплушек, прямо над колёсами, были узкие грузовые отсеки, Матрёна с тестем забрались туда и, лёжа, обдуваемые всеми ветрами, ехали так до самого Горького. Прибыли на вокзал, а там – народа тьма-тьмущая. Все кричат, ревут. Разве кого найдёшь? Так и уехали ни с чем.

А Иван выехал из Горького на следующий день – 1 июля. В последнем письме, три дня спустя, он писал: «В первую очередь хочу сообщить, что я нахожусь в пути по направлению на Москву и письмо пишу со станции Петушки… Едем мы очень тихо, потому что весь путь загружен… Обо мне пока не беспокойтесь и не расстраивайтесь. Я не первый и не один. Но что дальше будет и как сложится обстановка не знаю… Дальше буду сообщать».

Весь день Валентина Павловна ходила под впечатлением, в растревоженных воспоминаниями чувствах. Рассказала о своей находке младшему сыну Сергею. На специальном сайте в интернете он нашёл данные о солдате и распечатал его фотографию. Снимок был точь-в-точь как тот, что сгорел в доме Вихаревых во время пожара в 1977 году. С фотографии на Валентину Павловну смотрел вечно молодой паренёк. Этой весной её внуки на митинге в честь Дня Победы с гордостью несли в руках два штендера. В Бессмертном полку «плечом к плечу шли» защитники Отечества – Павел Вихарев и Иван Разумов.

У этой истории могло бы не быть продолжения, если бы 9 мая фотографию Ивана случайно не увидела соседка Валентины Павловны, признавшая в нём своего дальнего родственника. А может, не случайно? Протянулась тоненькая «ниточка» в прошлое.

В чём сила, брат?

Валентина Павловна долго собиралась и, наконец, решилась позвонить в редакцию местной газеты с предложением опубликовать найденные письма. Задание досталось мне. Потянув за «ниточку», нашла ближайшего родственника Ивана. Невероятно, но факт, оказалось, что в Москве живёт его младший брат Владимир Логинович Разумов. Всё, что знала о нём, набирая номер телефона, – чиновник, долгое время жил в Ульяновске.

Твёрдый, уверенный голос, хорошо поставленная, грамотная речь выдавали в моём собеседнике руководителя старой советской закалки. Как выяснилось потом из нашего разговора, Владимир Логинович прошёл путь от рабочего Норильского горно-обогатительного комбината до начальника Пенсионного фонда Ульяновской области. Долгое время работал на руководящих постах по партийной линии. В 1993 году, после роспуска президентом Ельциным Верховного Совета, занимался созданием пенсионной службы в Ульяновской области. Мой рассказ о письмах Ивана взволновал его. На днях он отметил 85-летний юбилей. И вдруг – эта «весточка» от брата, как билет в прошлое.

– Мне шёл четвёртый год, когда началась война, поэтому я мало что помню, что-то знаю по рассказам родителей, – предупреждает в самом начале нашего разговора Владимир Логинович. – Жили мы в деревне Максимовке. Семья была большая – шесть братьев и сестра. Иван был старшим. Так как он увлекался техникой, выучился на механика сельхозмашин. Один из первых тракторов для колхоза получал Ваня. Простая такая была машина: двигатель, кабина без крыши, металлическое сиденье, два рычага управления. Когда брат ехал по деревне, весь народ высыпал на улицу. Трактор был тогда в диковинку. В общем, был наш Иван первым парнем на деревне.

В 1936 году его призвали в армию. Как механика, направили в танковые войска на Дальний Восток. В 1938 – 1939 годах начались военные конфликты с Японией. Иван участвовал в сражениях на Халхин-Голе и озере Хасан. За боевые заслуги ему присвоили звание лейтенанта и направили в Москву для участия в военном параде. После демобилизации Иван рассказывал, что на трибуне Мавзолея рядом со Сталиным стоял министр иностранных дел Германии Риббентроп. Когда танковая колонна проходила по Красной площади, он нервно снимал и надевал белые перчатки.

С войны Иван привёз песню. Мы пели её на всех семейных праздниках. Хотите, я вам её спою? – неожиданно предлагает он. – Для Вани она была очень дорога, как память о боевых товарищах.

– А давайте! – соглашаюсь я, не раздумывая.

– На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят… – заводит он знакомую с детства песню из кинофильма «Три танкиста». И по тому, как проникновенно и трепетно звучит его голос, я понимаю, что каждая строчка отзывается в его сердце. Словно он видит, как «мчится на танке, ветер подымая» и бьёт самураев его брат Иван. Словно они эту песню вместе поют.

– Ваня ещё привёз рукописный текст стихотворения об озере Хасан, – продолжает свой рассказ Владимир Логинович. – Кто автор, я не знаю. Думаю, что участник тех событий. Уж очень точно он описал обстановку, бой. Я это стихотворение на всю жизнь запомнил. Сейчас прочитаю.

Над сопкой около границы,

Над бледным озером Хасан,

Как вата белая, ложится

Густой взлохмаченный туман.

В полях совсем не видно солнца,

В трёх метрах не видать земли.

С утра в девятый раз японцы

На сопку приступом пошли.

Зловеще ухали снаряды,

Земля взлетала, как фонтан,

И вдруг, ломая все преграды,

Прорвался в бой советский танк.

По склону сопки каменистой,

Грозя японцам, танк идёт.

Не дрогнет руль в руке танкиста, –

Стреляет метко пулемёт.

Но вдруг качнулся танк. «Ребята! –

Сказал водитель. – Кончен путь!»

Осколком вражеской гранаты

Танкист смертельно ранен в грудь.

Заглох мотор, молчат бойницы,

Умолк горячий пулемёт.

Отряд японцев не боится,

На танк лавиною идёт.

Но вновь рванула канонада

И пулемёт затарахтел,

И от японского отряда осталась

Груда мёртвых тел.

Тогда из танка вышли трое.

Все трое бледные, в пыли.

Они убитого героя,

Они товарища несли.

– А ведь это стихотворение оказалось для Ивана пророческим, – думала я, пока Владимир Логинович читал текст. – Сколько испытаний выпало на его долю. Как мало было в его взрослой жизни мирных дней и простых человеческих радостей.

– Вернувшись домой, Иван женился на Матрёне Казаковой. Красивая была пара. Квартира у них была в Урене. Ваня работал водителем у председателя райисполкома, – продолжает свой рассказ Владимир Логинович. – Часто по вечерам брат приезжал в Максимовку с гостинцами. Помню, ложимся спать, и вдруг по окнам ударяет яркий свет. Мама вскакивает: «Ваня приехал!», и все бегут на крылец его встречать. Перед войной его направили в Гороховец на переподготовку. А оттуда – на фронт. Иван всегда говорил: «Живым в плен не сдамся!»

– Вы знаете, как он погиб? – спрашиваю я.

– К сожалению, очень мало, – вздыхает мой собеседник. – Смоленское сражение началось 10 июля, а закончилось 10 сентября. Гитлер планировал молниеносную победу, а увяз под Смоленском на два месяца. Для него этот город был «ключом» от Москвы. В первые недели фашисты уверенно двигались вперёд. 19 июля вражеские танковые группы окружили сразу несколько советских армий. Красноармейцы стояли намертво. Но снарядов катастрофически не хватало, а фашистские танки всё наступали, а авиация всё бомбила. Мы получили извещение, что в этот день Иван пропал без вести. Оставалась крошечная надежда, что он жив. Но потом с войны в деревню вернулся его сослуживец и рассказал, что видел своими глазами, как Иван сгорел в танке от прямого попадания вражеского снаряда. А через пять месяцев мы получили похоронку на Павла. Во второй раз. В первый ему удалось выскользнуть из лап смерти.

– Расскажите, пожалуйста, как это случилось? – прошу я Владимира Логиновича.

– Павел был на два года младше Ивана. Он окончил военно-политическое училище и в ноябре 1939 года попал на финскую войну комиссаром лыжного батальона. В феврале 1940 года мы получили на Павла похоронку. Год его оплакивали. И вдруг приходит письмо: «Извините, что долго не писал, – валялся по госпиталям. Скоро буду». В начале мая 1941 года он вернулся в деревню на костылях и рассказал, что с ним случилось. Батальон, наступавший по льду озера, попал под обстрел, рядом с Павлом разорвался снаряд, и его взрывной волной подняло и бросило в воронку. Под лёд не дали уйти зацепившиеся за края воронки лыжи. Бойцы успели вытащить своего командира, отнесли в безопасное место и положили между двумя ранеными. Наверное, это его и спасло. Финскую войну ещё называют зимней, морозы тогда стояли лютые – до минус 50. Замерзало всё: смазка на оружии, хлеб, руки без рукавиц намертво прилипали к винтовке, – с горечью рассказывает о короткой, но кровопролитной войне Владимир Логинович. – Когда санитары поехали на подводах собирать раненых, в живых был только Павел. Возможно, он находился в безнадёжном состоянии, и похоронку поторопились отправить. Паша приехал домой, а через месяц началась Великая Отечественная война. Он погиб под Ленинградом 24 ноября 1941 года в должности заместителя политрука 114-й стрелковой дивизии. Получив похоронки на двух сыновей, наш отец ушёл на фронт добровольцем. Потом забрали брата Семёна, он служил в железнодорожных войсках. Оба вернулись домой. А Ваня и Паша отдали свои жизни за Родину.

– Война забрала ваших братьев 81 год назад, но у меня складывается впечатление, что всё это время они незримо присутствовуют в вашей жизни, – делюсь я своими размышлениями с Владимиром Логиновичем.

– Поймите правильно, для меня они живые! Как жив их подвиг! – отвечает он дрогнувшим голосом. – В 1941 году на Советский Союз напала не только Германия, под знамёнами Гитлера стояла практически вся Европа. В вооружённых силах врага было свыше семи миллионов человек. Чехословакия стала заводом, поставлявшим фашистам танковую технику. Нападавшие имели существенный перевес и в живой силе, и в технике. Фюрер планировал уничтожить славянскую расу, добыв Германии «хлеб и землю». Что бы там сейчас ни говорили на западе, победа не взялась из воздуха, её одержали Красная армия, женщины, старики и дети, работавшие в тылу, весь советский народ. И, конечно, мои братья – Иван и Павел. Для меня они герои. Я всегда на них равнялся. В трудные моменты жизни мысленно спрашивал себя: «А как бы поступили они?». Для меня, моих детей, внуков, правнуков их подвиг – путеводная звезда. И если у каждого из нас будет такой жизненный ориентир никаким врагам нас не одолеть!

Юлия МАКСИМОВА.

Фото автора и из семейных архивов В.Л. Разумова и В.П. Слепышевой

За успешную работу В.Л.Разумову присвоено звание «Почётный работник Пенсионного фонда России», за большой вклад в социально-экономическое развитие области он удостоен звания «Почётный гражданин Ульяновской области».

За достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу Владимир Логинович награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.