Каждый день с пользой прожит

О Николае Фёдоровиче Зябине я узнала, когда писала материал об ОАО «Автомобилист». Выяснив, что кавалер ордена «Знак почёта», награждённый также медалями «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие», по сей день живёт в посёлке Уста, решила с ним обязательно познакомиться. По данному адресу поехала на удачу.

Живёт герой советского прошлого в самой труднодоступной части посёлка, именуемой Обоз, в собственном доме без удобств, купленном в 1966 году. В свои 89 лет ни на что не жалуется, с хозяйством справляется самостоятельно. Дрова носит, печки топит, в огороде картошку, морковку, огурцы и помидоры выращивает, в магазин за продуктами на своей «Ниве» сам ездит, а бывает, и на рыбалку выезжает на реку Ветлугу аж в Краснобаковский район.

Накормить себя для Николая Фёдоровича не проблема, готовить он не только умеет, но и любит. Жена Валентина умерла в 1994 году, 37 лет с ней в любви и согласии прожили, двоих детей воспитали, держали большое подсобное хозяйство.

Сын и дочь живут в Нижнем Новгороде, каждый месяц отца навещают. Нина порядок в доме наводит. Впрочем, судя по идеальной чистоте, Николай Фёдорович и сам аккуратист. Дочь его к себе в Нижний Новгород давно зовёт, но пенсионер родной дом покидать не торопится.

– Хорошо здесь, – говорит Николай Фёдорович. – Дел много. С утра встаю и целый день в работе. То дома, то в огороде, то в гараже. А в городской квартире что делать? Лежать на диване да телевизор смотреть?! Быть для кого-то обузой?! Нет, я так не могу, мне важно, чтобы каждый день был с пользой прожит.

Прошу рассказать Н.Ф. Зябина о его героическом прошлом. А он удивляется:

– Какой героизм? Всю жизнь шофёром проработал. Если вы про орден и медали, так это мне за труд дали. Вот отец мой, Фёдор Петрович Зябин, тот действительно герой. Да только я его практически не помню. Десять лет мне было, когда папу на фронт забрали. А нас у мамы – пятеро. Пришлось про школу забыть, пошёл в колхоз работать. Лён теребил, картошку полол, траву косил, куда ни пошлют, всё делал. А на трудодни зерна так мало давали, что с голода бы умерли, если бы не своя картошка. Всё ели: и дикий лук, и хлеб из клевера. Но мы тогда не о себе думали. Лозунг «Всё для фронта, всё для победы!» понимали буквально. Думали, отцу намного тяжелее, чем нам, он на фронте.

– Отец защищал Ленинград, город, в котором от голода умирали тысячи, – продолжает Николай Фёдорович. – Пропал он без вести, скорее всего, на Дороге жизни, и могилой ему стало Ладожское озеро. А я солдатскую форму в 1951 году надел, получается, на 10 лет позже папы. Служил в Белоруссии. После армии в родную деревню Дуплиху, что в Краснобаковском районе, не стал возвращаться, пропало желание за «палочки» работать. Сестра моя Маруся к тому времени в посёлке Уста жила, а там – леспромхоз, за месяц можно было столько денег заработать, что в колхозе за год не получишь. Вот в 1954 году я в Усту и приехал, год в лесу работал. А потом в автохозяйство в Урене перешёл, на шофёра выучился и на автомашине ГАЗ-51 грузы разные возил. Дорог в те годы, почитай, не было. Трассу на Горький только в шестидесятые годы проложили. А до этого ездили по бездорожью в Тонкино, Шарангу, Ветлугу. Это теперь через реку Ветлугу – мост, а тогда либо по временному понтонному мосту, либо на пароме переправлялись. Очередь у переправы выстраивалась такая, что можно было и полдня простоять. Но ещё хуже было увязнуть по дороге. Машина сломается – запчастей не достать. Не работа, а мученье, да ещё и зарплата маленькая. Плюнул я на всё и махнул на Урал, четыре года в Пермской области в леспромхозе на машине работал. Зато в Усту в 1966 году вернулся не с пустыми руками. Дом купил, женился и снова устроился в автопредприятие. Только на этот раз мне уже 130-й большегруз с прицепом дали. На нём и колесил практически по всей стране. В Севастополь и Симферополь с Ветлужского завода светильники для кораблей возил. Четыре раза в Алтайский край на уборку ездил, а ещё в Воронежскую, Саратовскую, Белгородскую области. В Баку бумагу из Балахны возил, в Ленинград – ножки для шифоньеров, которые в Шахунском районе вытачивали. Заработки тогда очень хорошие были, а я на работу зарывный. В советские годы человек трудом славен был. Вот меня за труд и награждали.

– Получается, весь Советский Союз объехали. Неужели нигде лучшего места, чем посёлок Уста, не нашлось? – спрашиваю я.

– Да я об этом не думал даже. Мне и в Усте замечательно жилось. Дом свой, семья, огород, хозяйство. От добра добра не ищут, – говорит мой собеседник.

– Но ведь вся жизнь на колёсах, командировки, минимум удобств, – удивляюсь я.

– Я бы так не сказал. По командировкам мы только весной и осенью ездили, когда дороги в нашем районе для большегрузов закрывались. На чужой земле мне всегда чего-то не хватало, – вспоминает Николай Фёдорович. – К примеру, в южных областях, куда нас на уборку отправляли, бань не было. До сих пор не понимаю, как там люди без бани обходятся. А у нас в Усте и дом, и баня, и огород, и лес, и речка. Хозяйство мы с женой большое держали, и дети без внимания не были. Другое дело, что они у нас без дела не болтались. Мы в лес – и ребятишки с нами, мы на сенокос – и им грабли в руки. В труде да строгости воспитывали, вот и выросли людьми уважаемыми. Сын Александр в прошлом военный, теперь на пенсии, но работает. Дочь медицинской сестрой большую часть жизни проработала, теперь – пенсионерка. Внучат у меня трое и трое правнуков.

– Поделитесь секретом своего долголетия, – прошу я Николая Фёдоровича.

– Нет у меня никакого секрета, – отвечает он. – Не ведал, не гадал, что столько лет проживу. Все, с кем по жизни шёл, давно умерли. А прошлое всё равно не оставляет. Два года назад поехали с племянником на мою родину, в деревню Дуплиху. В войну в ней 90 домов было, а теперь ни одного не осталось. Всё бурьян затянул. Меня чуть инфаркт не хватил, думаю: как же так! Войну пережила моя Дуплиха, а перестройки не вынесла. Больно и горько, что по всей России-матушке деревни умирают, они же испокон века не только хлебом, но и работящим людом страну питали.

Татьяна Журавлёва.

Фото Дмитрия ПОЛИТОВА