Меню
12+

Районная газета «Уренские вести», г. Урень

22.04.2022 11:15 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 29(13543) от 22.04.2022 г.

Опустело Хмелево

Дома в Хмелеве живут ожиданием своих хозяев

В конце января этого года умер последний житель деревни Хмелево Иван Семёнович Груздев – на карте Уренского округа стало на одну обезлюдевшую деревню больше. Но Хмелево ещё продолжает своё существование. С угасающей надеждой смотрят на свет Божий дома на единственной улице, не заросла дорога, проложенная сюда из железобетонных плит в семидесятые годы, нет-нет да и появится здесь кто-либо из покинувших свои дома жителей. Валерий Иванович Орлов покинул родную деревню в начале 70-х годов прошлого века. Ушёл в армию, а после службы назад возвращаться не захотел, нашёл в Урене работу, получил квартиру и на долгие годы забыл о своей деревне… Но, видно, Бог наделил человека такой особенностью, что чем старше он становится, тем больше его к родной земле тянет. Той самой, по которой мальчонкой босиком бегал, где не только в каждом доме бывал, но и каждое дерево навсегда запомнил.

Речка Шадёрка

Вот и ездит Валерий Иванович в Хмелево, как в своё деревенское детство. Идёт по заброшенной деревне, и каждый дом ему на своё одиночество жалуется. Громко скрипит на деревенском кладбище накренившаяся сосна, которой от роду лет триста. Давным-давно начала она падать, но стоящие рядом дочери-сосны подхватили мать своими могучими лапами и стволами и десятки лет держат. И ведь живёт сосна, хоть и старая, хоть сгнила и выкрошилась её сердцевина, высохли, став похожими на уродливые пальцы, мощные нижние ветви. Но устремившаяся к небу вершина ярко зеленеет. На конце каждой живой веточки набирают силы пахнущие смолой почки. А могучая крона даёт приют птицам, которые, питаясь жучками и червячками, являются для старой сосны не только квартирантами, но и врачами.

«Вот если бы так и в нашей человеческой жизни: упал – поддержали, заболел – вылечили!» – мечтательно говорит В.И. Орлов, глядя на кладбищенскую старожилку.

Сладкая грусть охватывает его душу. В нескольких десятках шагов от этой сосны начинались деревенские погреба. Ямы от них видны и сейчас. В них осенью засыпали картошку. В каждой семье её сотни пудов накапывали – тогда ведь скотины много было. К лету картошку съедали, а вкопанные в землю деревянные срубы чистили и сушили… А зимой здесь была горка, на которой каталась ребятня со всей деревни. Стремительно мчались к речке Шадёрке деревянные самодельные сани. Ни одного деревца на пути не было, а теперь кругом деревья. Да это и понятно, ведь полвека прошло. Вон как дуб вымахал, который они со Славкой Соловьёвым с рыбалки на ладошке притащили, возле его дома посадили и всё лето поливали потом….

Дремлет под снегом пруд, ещё не зная, что обречён

С кладбища Валерий Иванович возвращается по мостику через незамерзающую даже в лютые морозы Шадёрку. Образуется она из подводных ключей, летом мелкой становится, а весной, в половодье, как горная река, всё на своём пути сносит. Сколько лет хмелевские мужики мучились, налаживая через речушку новые переходы! А потом собрались все вместе и капитальный мост сделали, который ни один трактор не своротит. Шадёрка тоже вырвать его не в силах.

Со стороны деревни тянутся к речке бани. Раньше возле каждой из них свой прудик был, в котором и воду брали, и щурят ловили. А теперь и от бань-то только рухнувшие остова остались. А вот дома ещё крепкие, особенно те, за которыми всё ещё приглядывают бывшие хозяева. И окна целы, и двери на замке. Под крышей одного из них Валерий Иванович замечает две видеокамеры. Рядом – новая баня, свежеколотые дрова аккуратно сложены в поленницу, тропинка ведёт к колодцу.

– Охотничий домик, – поясняет мой проводник. – Частенько сюда из города компании наведываются. Всю дичь перестреляли. Ни рябчиков, ни глухарей не осталось. Видели в предбаннике заброшенной бани у речки пух и перья? Да что там! В лесу и по всей деревне гильзы разбросаны. Палят во что попало. И некому их остановить. Раньше хоть собака у Ивана Груздева была. А как умер Иван, осиротевшую собаку волки съели. Пришли, горло клыками перекусили и по насту в лес утащили, один только кровавый след остался…

Видите, этот сосняк, его за деревней жители посадили. Не только нашу деревню, но и всю округу кормят эти посадки маслятами. Раньше здесь дорога была, она и теперь есть, но зарастать начала. По ней и к пруду пойдём. Показать хочется, что сделали с нашей плотиной охотники за металлоломом.

В.И. Орлов в расщелину ствола всё ещё живой сосны убирается полностью

Сосны-дочери десятки лет держат повалившееся дерево

Идём по насту, который с утра такой крепкий, что держит не хуже асфальта. В воздухе стоит смолистый аромат. Подхожу к сосенке, мну пальцами набухшую почку – резкий запах смолы и хвои словно из далёкого детства нагоняет ностальгию. Хочется не идти, а бежать.

Вот и пруд, огромная чаща которого расположена в лесном проёме. Судя по тому, как низко располагается наст на его поверхности, когда-то он был глубоким.

– Четыре, а где-то и пять метров в глубину, – подсказывает мне Валерий Иванович. – Раньше в нём мочало колхозники вымачивали. Весь пруд летом липовыми лубьями заполняли, а осенью это мочало драли и на вешала развешивали сушить.

– Какой же это пруд, если его в грязных целях использовали?- спрашиваю я коренного хмелевца.

– Самый что ни на есть настоящий, в котором и метровые щуки, и караси, и прочая рыба водились. А теперь что?

Пройдя вдоль пруда метров тридцать, вижу причину беды, которая здесь произошла. Бетонные плиты свидетельствуют, что здесь была плотина. Но её прорвало, часть насыпи унесло течением. Пруд обмелел. По словам В.И. Орлова, за работу принялись бобры, которые соорудили запруду на выходе из пруда на речке Романихе. Что интересно, впадающая в пруд речка называется Гуриха, а вытекает она из него уже под названием Романиха. Надо отдать бобрам должное – высыхание пруда они предотвратили. Но нашлись люди, а скорее нелюди, которые срезали вертикальные трубы на плотине, регулирующие сток воды. Теперь уровень упадёт ещё ниже, и пруд пересохнет.

Может быть, здесь он уже и не нужен человеку. Но нужен бобрам, водоплавающим птицам, обитающим в нём рыбам, природе нашей нужен.

По дороге в деревню В.И. Орлов рассказывает мне о том, что в годы его детства в деревне Хмелево было больше 30 домов, шесть из них – пятистенки. Люди в основном трудом жили, но гуляли с размахом. По праздникам на самом большом доме в центре деревни советский флаг вывешивали и под ним все собирались. Весной – 9 Мая, осенью – 7 ноября. На фронт в Великую Отечественную войну 18 мужиков ушли воевать, а домой вернулись только девять, и то искалеченными.

Снова идём деревней. В.И. Орлов, указывая на дома, рассказывает истории их хозяев, называет фамилии. Бархатов…Бархатов…Бархатов – ощущение такое, что кроме Бархатовых никого здесь не было. Орловы были и Груздевы. Но все они так или иначе приходились Бархатовым родственниками. И на кладбище тоже Бархатовы, Бархатовы, Бархатовы… ну и Орловы с Груздевыми. Кстати, кладбище в Хмелеве не заброшено, могилки ухожены. Старинные кресты-голубцы свидетельствуют, что жили в деревне старообрядцы.

Вот и конец деревни. То ли ветер подул, то ли по иной какой причине сосна на кладбище вдруг застонала. И от этого скрипучего стона по жизни человеческой стало как-то не по себе: тревожно и жутко. Сколько их, таких брошенных деревень, по всей России, которые, как малые ручейки питают большую реку, сотни лет питали не только сельскохозяйственными, но и людскими ресурсами огромную страну? Как будет жить без них страна наша?

Татьяна Журавлёва.

Фото автора и Александры Семёновой

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

122