Мелодия жизни
Дмитрий Трифонов – известный джазовый саксофонист, неоднократный лауреат международных джазовых фестивалей в России, Белоруссии, Австрии, ЮАР. Талантливый музыкант, саксофон которого звучал во многих странах мира, объединяя и приводя в восторг поклонников джаза, говорящих на самых разных языках. А для жителей нашего города – просто земляк, каждый приезд которого дарит радость дружеских встреч и виртуозной игры на саксофоне в родной музыкальной школе, которая носит имя его отца Владимира Борисовича Трифонова.
С Дмитрием Трифоновым мы познакомились года два назад в храме Трёх Святителей. Во время литургии он пел на клиросе. На моё предложение дать интервью для газеты «Уренские вести» ответил уклончиво: «Сейчас некогда – мама болеет. Как-нибудь в следующий раз». Однако следующей встречи не получилось – заболел сам Дмитрий. После этого он приезжал в Урень только экстренно, по скорбным поводам: не стало лучшего друга детства Анатолия Шилина, умерла мама Галина Ивановна Трифонова… И всё-таки на днях обещанный разговор состоялся. Мы с ним беседовали по телефону не столько о музыке, сколько о жизни.
- Дмитрий, скажите, профессия музыканта – это ваш жизненный выбор или родительское «наследство»?
– Думаю, всё началось с родительского «наследства». Я вырос в семье преподавателей музыкальной школы. Сколько себя помню, музыка звучала везде. Дома мама играла на фортепиано, папа – на баяне, после детского сада родители приводили меня в музыкальную школу, я был сначала слушателем, а затем участником концертов. С шести лет играл на скрипке, потом на гитаре, затем под маминым требовательным руководством сел за фортепиано. Усердием я не отличался, но если что-то действительно нравилось, то погружался в это с головой. Однажды на день рождения мне подарили пластинку с записью концерта джазовой музыки «Ленинградский диксиленд». Эта музыка меня до такой степени поразила, что я мог слушать её часами. А вскоре услышал знакомое звучание до той поры неведомого мне инструмента в родной школе. Это был кларнет, играл на нём наш новый преподаватель Владимир Петрович Реунов. Встреча с этим удивительным музыкантом стала поистине судьбоносной. Я полюбил кларнет, на уроки Владимира Петровича бежал с радостью. За год мы с ним подготовили программу для поступления в Горьковское музыкальное училище. Я наконец понял, что не хочу быть ни железнодорожником, ни механизатором, ни учителем трудового обучения, что Бог меня создал музыкантом.
– Расскажите, как складывалась ваша судьба в плане профессиональном.
– В музыкальном училище я учился на отделении духовых инструментов. Поскольку основы музыкального образования у меня уже были (мог петь, играть на скрипке, гитаре, фортепиано и кларнете), учёба давалась легко. Регулярные концерты начались, когда я служил в армии в Горьковском высшем зенитно-ракетном училище, затем в Богородском оперативном полку. Параллельно я сотрудничал с джаз-группой «Диксиленд», в составе которой в 1987 году впервые побывал на Международном джазовом фестивале в Витебске. В первый день в красивых белорусских костюмах мы выступали на разных сценических площадках по всему Витебску, во второй – наш «Джазовый трамвай», вызывая бурю эмоций у прохожих, колесил по городу с джазовыми концертами, в третий день мы уже играли на пароходе, плывущем по Двине, в четвёртый – был сногсшибательный гала-концерт. За четыре дня фестиваля было столько потрясающих впечатлений, что я понял: музыка – это входной билет в счастливую жизнь. Получить его даром не получится, нужны труд, талант, упорство. Но меня это не смущало. Я поступил в Нижегородскую консерваторию, моими инструментами стали саксофон и кларнет, параллельно учился по классу вокала. Репетиции, концерты, джазовые фестивали…
В составе оркестра «BIG-BAND», которым руководил Михаил Вячеславович Петропавловский, мы много ездили и много выступали. Поистине ошеломляющей стала наша победа на международном фестивале в Самаре. Для меня это была школа роста и профессионального мастерства. На своём саксофоне я играл в Германии в русском ресторане «Распутин», затем меня пригласили в Южную Африку. За границей я исполнял русские и итальянские песни и джаз.
– Насколько я знаю, вы уже давно работаете в Москве.
– В московскую группу «Джаз-AERO» меня пригласил сослуживец в 2002 году. В её составе я был саксофонистом девять лет. С концертами колесил по городам России. Чебоксары, Москва, Новороссийск, Уфа, Владивосток, Хабаровск… Мы выступали в больших концертных залах и джаз-клубах, люди встречали нас с радостью, для многих наши концерты становились приятной отдушиной в мрачные годы перестройки. А однажды нас занесло на Валаам. Думается, это случилось по Божьему промыслу. Мы играли на теплоходе, совершающем круиз Москва – Санкт-Петербург. На Валаам мы должны были заглянуть на два часа, но осенняя непогода задержала корабль на пять суток. Мы там буквально каждый камень облазили, были в Преображенском монастыре, поговорили с батюшкой, многое узнали о монашеской жизни, о молитвах за весь грешный мир. В память запал ручеёк на отшибе, возле которого молился игумен Дамиан Дамаскин.
– Поскольку ваша жизнь – это музыка, сцена, наверняка, со многими известными музыкантами и композиторами вы знакомы. С кем из них вас, как говорится, свела судьба?
– Судьба свела меня с удивительно одарённым человеком, композитором, музыкантом, поэтом Александром Градским, в театре которого я начал работать с момента его открытия в 2014 году. В его коллектив меня пригласил мой друг Николай Пет-ров, которому Градский поручил набрать музыкантов. Я принял предложение с радостью, считая за счастье работать под руководством корифея отечественной эстрады. Александр Борисович покорил меня умением мастерски подходить к художественному процессу, создавать сценический образ, до мельчайших деталей продумывать и разрабатывать предстоящий концерт. Он был человеком чувственным, к каждому артисту относился, как к собственному ребёнку, давал точные действенные советы, умел оценивать и ценить.
– Дмитрий, какие советы Александр Градский давал вам?
– Мне он говорил, что нужно быть на сцене раскованным, не бояться импровизировать. Музыкант – это не исполнитель, который играет по нотам, а творец, который в силах вдохнуть в музыку жизнь. Александр поддерживал мои импровизации, а однажды, случайно услышав, как я пою, вывел меня на сцену как солиста. В одном из концертов я исполнил песню «Чёрные подковы». Я благодарен Александру Борисовичу и за человеческую поддержку: во время моей болезни он звонил, помогал деньгами, посылал эсэмэски. Он находил силы поддерживать меня в то время, как сам был болен. Смерть Александра Градского стала для меня невосполнимой утратой. Впрочем, не только для меня…
– Александра Градского не стало, но его музыка продолжает звучать. Какие произведения этого поэта, композитора и исполнителя вам особенно дороги?
– Очень люблю его песню о корабле из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих», песни из фильма «Романс о влюблённых» и всем известный шлягер «Как молоды мы были!». Градский был явлением уникальным. Его концерты собирали стадионы, а он никогда себя не выпячивал. Работать с ним было удовольствием, и люди в его театре подобрались замечательные не только в творческом плане, но и человеческом.
– Скажите, какова дальнейшая судьба театра Александра Градского?
– Театр работает. Сейчас им занимается художественный руководитель Алексей Рыбников, который возглавил работу коллектива. Алексей – композитор, возможно, в дальнейшем здесь будут звучать его песни и его мюзиклы, такие как «Юнона и Авось».
– Но вы в этом театре уже не играете?
– В апреле прошлого года я неожиданно заболел. Больница, операция… На сцену вышел только в сентябре. Записал концерт с победительницей первого выпуска проекта «Голос» Диной Гариповой. Затем подхватил ковид-инфекцию, проблемы со здоровьем сорвали все мои творческие планы. Делаю всё, чтобы выстоять. В этом мне помогают жена, дети, друзья, близкие, а иногда и малознакомые люди. Безмерно благодарен всем за поддержку. Если Бог даст снова вернуться к музыке, начну с благотворительного концерта, больше времени буду уделять духовному пению.
– Дмитрий, вы поёте в церковном хоре?
– Да. У меня есть друг-реставратор, который в 2004 году привёз меня в храм в село Морозки. До этого я крайне редко бывал на богослужениях, хотя и был крещён где-то лет в одиннадцать. А тут меня попросили петь на клиросе, и я вкусил ни с чем не сравнимое счастье духовного служения Господу. Такое внутреннее спокойствие бывает только в храме.
– Были ли в вашей жизни моменты, когда вы явственно чувствовали помощь Бога?
– Земная жизнь полна испытаний. Я жил у друзей в домике в лесу между Москвой и Ногинском, на работу ездил на машине. Однажды машина сломалась, а у меня – концерт в Ногинске, пошёл на автобус. Стою в поле на остановке, мороз -30, ветер, дорога просматривается на много километров в обе стороны, и на ней – ни души. Чувствую, что замерзаю. Взмолился Богу. И вдруг – машина! До сих пор не знаю, откуда она появилась. Парень с девушкой в Ногинск ехали и меня довезли. По пути рассказали об аварии, из-за которой все маршрутки встали. Разве не Господь мне этих людей послал?
– Что вы думаете о счастье?
– Самое лучшее счастье, когда тебя понимают, когда ты делаешь то, что тебе нравится, и этим самым приносишь радость другим. Для меня счастьем был каждый удачный концерт, от которого в глазах зрителей зажигались искорки вдохновения.
– Скажите, как часто вы играли на саксофоне, желая привлечь внимание девушек?
– По молодости было, конечно. Музыка о любви всегда привлекает внимание противоположного пола.
– Значит, ваша жена из музыкальной среды?
– Нет, Галя – зубной врач. Мы познакомились, когда я сидел в стоматологическом кресле и она лечила мне зуб. В знак благодарности я пригласил её на свой концерт. Она пришла с племянницей. Ну а дальше, видимо, сработали музыкальные чары. Искорки в Галиных глазах вспыхнули, мы стали дружить, затем поженились. Она понимала, что я музыкант, не ограничивала меня в пространстве, не привязывала к дому. И за это я люблю её ещё больше. А ещё за то, что она родила и, можно сказать, одна воспитала наших детей, сына и дочь. Семья жила в Нижнем Новгороде, а я мотался по городам и странам. Но каждое мгновение моего общения с семьёй было и есть счастье, которого часто не хватало, и в то же время оно было всегда со мной. Где бы я ни работал, всегда думал о них и старался семью обеспечить.
– Скажите, кем стали ваши дети?
– Владислав окончил театральное отделение школы искусств, университет имени Лефсгарда, занимается фехтованием. Сейчас ему 26 лет, женат, живёт в Санкт-Петербурге, занимается бизнесом, в ближайшем будущем обещают нам с Галей подарить внучку. Лизе 17 лет, учится в юридическом колледже.
– Пока была жива мама, вы приезжали в Урень довольно часто. Теперь ехать не к кому?
– Скорее нет возможности. Как только появится, в город своего детства обязательно загляну. Здесь живут друзья моего детства: Андрей Кочугов, Андрей и Ольга Вихаревы, Дмитрий и Ольга Авдюковы, Виктор и Елена Смирновы, Юлия Шилина – бесконечно близкие мне люди.
СПРАВКА
Дмитрий Трифонов — выдающийся российский саксофонист. Окончил Нижегородскую государственную консерваторию по специальности «Кларнет, саксофон».
Участвовал в многочисленных музыкальных проектах, фестивалях и конкурсах с такими коллективами, как квартет «Джаз-AERO» и BIG-BANG под управлением Михаила Петропавловского.
Сотрудничал с театром Александра Градского «Градский-холл» и показательным оркестром МЧС России.
В настоящее время Дмитрий Трифонов находится в больнице. У него онкологическое заболевание, он нуждается в средствах на лечение. Поддержать его можно по телефону: 8-916-219-62-05.
Татьяна ЖУРАВЛЁВА.
Фото из архива Д.В. Трифонова
Чтобы послушать исполнение мелодии на саксофоне Дмитрия Трифонова, наведите камеру смартфона на qr-код.
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.