«Безумно хочется узнать мне имя деда»

Запомнился и ещё один случай. Мы жили в Горьком, и у нас часто останавливались мамины земляки из Емельянова и Уреня. Зима. В квартире топится печка. В гостях у нас старушка из какой-то деревни. Она рассказывает моей маме, Екатерине Евстигнеевне Гавриловой, кто её отец. Речь идёт об Иване Иванове, которого бабушка Евлампия, оставшаяся вдовой и одна воспитывавшая дочь Клаву, прятала у себя после поражения уренского мятежа. Евлампии в то время было 28 лет. Её мужа, Евстигнея Зарубина, забрали на службу в армию, с Первой мировой войны он не вернулся – пропал без вести. А Иван Иванов пришёл с войны. Возможно, они с Евстигнеем где-то пересекались, или были какие-то другие причины, заставившие мою бабушку прятать у себя предводителя восстания… Знаю только, что Евлампия забеременела. Ивана Иванова вскоре арестовали. Не в Емельянове, а на какой-то заимке и отправили на Соловки. Бабушка тщательно скрывала растущий живот. А когда родила девочку у себя дома, решила от неё избавиться, но родной брат её остановил. Всю жизнь бабушка боялась, что если узнают, от кого родилась её Катенька, им несдобровать. Тогда ни паспортов, ни свидетельств о рождении в деревнях не было. Чтобы отвести подозрения, Евлампия записала дочку на пропавшего без вести мужа и изменила дату её рождения на несколько лет. Моя мама так и не узнала, кто её отец, бабушка унесла эту тайну с собой в могилу.

Когда началась Великая Отечественная война, Екатерину отправили в Горький на строительство оборонительных укреплений. Там она и осталась. Получив профессию стрелочницы в войну, всю жизнь проработала на железной дороге. В 1945 году вышла замуж. Родила троих детей, всем помогла получить высшее образование. Я родился в 1953 году. Окончив Горьковский политехнический институт, до пенсии работал инженером-электронщиком на машиностроительном заводе… Будучи кандидатом в мастера спорта по шахматам, дважды становившимся бронзовым призёром Нижегородского городского чемпионата в 2014 и 2017 г., веду в детском клубе занятия по шахматам. Женат, дочь и сын давно взрослые, внуки тоже, у нас с женой двое правнуков, которые живут с нами. Безумно хочется узнать мне имя своего деда. Не только для себя, но и для них найти разгадку семейной тайны. Вы писали, что у Уренского царя есть живущие ныне родственники. Помогите мне с ними встретиться. Может, получится сделать ДНК-экспертизу, чтобы выяснить, есть ли у меня с ними кровная связь.

На родине Уренского царя

Оживить воспоминания мы отправились на родину Уренского царя – в деревню Суходол, попросив автора энциклопедии Урень-края В.М. Киселёва стать нашим проводником и экскурсоводом. Кроме Владимира Михайловича, никто из нас в Суходоле никогда не был, а он бывал там не раз и один, и вместе со своими воспитанниками из скаутского отряда. Дорога оказалась неблизкой. Через посёлок Арью, деревни Б. Песочное, Елховку и далее по вросшему в траву асфальту мы добрались до места назначения. В Большом Песочном Владимир Михайлович обратил наше внимание на старообрядческую часовню на кладбище, которая стоит здесь с середины XVIII века, и на резные наличники очень искусной работы, сохранившиеся на одном из домов.

В деревне Суходол ничего подобного уже нет. Взгляду открылись четыре покосившихся, полуразвалившихся дома с пустыми глазницами выбитых окон да буйно цветущая сирень. Высохли чаши двух прудов, некогда бывших украшением деревни, заросла травой деревенская улица. Только могучий тополь в центре деревни ничуть не состарился. Будучи немым свидетелем событий, он мог бы многое рассказать о славном прошлом Суходола, который в списках рекрутского набора упоминается ещё в 1835 году. По данным В.М. Киселёва, название деревни «Суходол» нужно воспринимать в прямом значении – большая балка с широким днищем. Большинство её жителей были старообрядцами-спасовцами – до сих пор на деревенском кладбище есть характерные кресты со сложенной козырьком крышей, которые именуют «голбецами». В начале прошлого века деревня была многолюдной. На 35 хозяйств приходилось 170 едоков, 27 лошадей, 47 коров, 90 овец, 57 свиней. Население занималось лесным промыслом, что ни хозяин – то плотник или пильщик. Отличительной приметой жителей Суходола был высокий рост, даже поговорка существовала: «В Суходоле один другого доле».

В этой деревне в 1881 году и родился Иван Нестерович Иванов. В 1903 году его призвали на службу. Будучи юношей двухметрового роста, богатырского сложения, решительного характера и сметливого ума, Иван попал в Преображенский гвардейский полк, дослужился до вахмистра, во время Первой мировой войны служил при генерале Краснове. Возможно, был его адъютантом. Домой вернулся живым, привёз жену Софью и много-много всякого, по деревенским меркам, невиданного богатства. Крестьянский мятеж в Урене 1918 года круто изменил его жизнь. Восставшие против грабительского изъятия хлеба уренские крестьяне выбрали офицера царской армии Ивана Нестеровича Иванова своим вожаком. Большинство из них видели в нём человека, знающего толк в военном деле и способного защитить их интересы, потому и нарекли Уренским царём. Стихийный мятеж, переросший в восстание, приобрёл серьёзный размах. Повстанцы пошли на Ветлугу и, захватив её, пополнили запасы вооружения, затем был неудачный поход на уездный город Варнавин. В сентябре 1918 года в бою у деревни Холкино мятежники потерпели поражение. После подавления восстания началась расправа над его участниками. Большинство из них были вынуждены скрываться в лесах.

Скрывался от преследований и Уренский царь, который, будучи тяжело больным, не принимал участия в решающем сражении у деревни Холкино, где восставшие, напуганные появившимся в небе аэропланом, пустились в бегство.

Владимир Михайлович показал нам на Суходольском кладбище могилу Константина Камешкова, который в своё время показал ему лесную землянку в нескольких километрах от деревни, где Уренский царь прятался от искавших его красноармейцев. Рассчитывая на помощь местного населения, советская власть объявила денежное вознаграждение за поимку предводителя восстания. Но его никто не выдал. Болезнь прогрессировала. Более года Иван Нестерович скрывался в лесах. Остались свидетельства, что если бы не Софья, которая выдала местонахождение мужа, чтобы спасти его от неминуемой смерти, его бы так просто не взяли. 31 декабря 1919 года отряд красноармейцев из семи бойцов окружил избушку в лесу, в которой находился Уренский царь. Выйдя на порог, Иван Нестерович спросил: «А где же армия? Знал бы, сколько вас здесь, всех бы порешил».

По данным В.М. Киселёва, в январе 1920 года И.Н. Иванов был осуждён, отбывал наказание в Соловецких лагерях, где заболел тифом и умер. Доказательство этому есть в романе Б. Ширяева «Неугасимая лампада».

Стоя среди оставленной людьми деревни, мы понимали, что спустя несколько лет от Суходола, вошедшего в историю Урень-края благодаря И.Н. Иванову, следов не останется. А сейчас единственной точкой притяжения является кладбище. Судя по прибранным могилам, суходольцы ещё не забыли дорогу к своей малой родине.

Вот и Ольга Ивановна Лебедева на кладбище побывала. Родных могил не нашла – ни одной таблички с фамилией Ивановы. Да это и понятно, ведь её бабушка Евдокия Нестеровна уехала из деревни около века назад и похоронена в Малой Арье, той, что была когда-то за деревней Тарбеево.

– Мама к ней на могилку ездила, а нас не брала – дорога была дорогая, – с горечью говорит Ольга Ивановна. – А я бы и рада теперь съездить, да не знаю куда.

Покидая Суходол, я чувствовала, что эта поездка была нужна не только Ольге Ивановне и Николаю Сергеевичу, но и мне. От деревень, в которых родились и выросли мои родители, тоже ничего не осталось. Ушли в забвение и могилы их предков, не найдёшь, не восстановишь, и уже некому указать к ним дорогу.

Татьяна Журавлёва.

Фото Дмитрия Политова.

Окончание