В этой деревне огни не погашены...

На пути к деревне

Без маленьких приключений в дороге не обошлось. Машина, как только Владимир Алексеевич свернул на ведущую к деревне заснеженную дорогу, тут же забуксовала. После прошедшего накануне обильного снегопада тракторист, обслуживающий местные дороги, не успевал их расчищать. Через некоторое время выехать из снежной косы удалось, но трактористу Владимир Алексеевич всё же для подстраховки позвонил. Чтобы не терять времени, мы не стали ждать прибытия трактора, рискнули ехать дальше и как только углубились в лес, перед нами открылся необычайной красоты пейзаж.

«Красота какая!» – не смогла я скрыть эмоций от увиденного. Зимний лес поистине завораживал. Величественно смотрелись в своих снежных шубах высокие ели. Очаровывали покрытые снежным инеем пушистые лапы сосен. Удивляли стойкостью согнувшиеся над дорогой под тяжестью снега берёзки и осинки. Загадочно выглядели укрытые белоснежным покрывалом кустарники. Словно картинка из сказки «Морозко» ожила! Казалось, вот-вот из-за запорошённой снегом ели выйдет Дед Мороз в тулупе, с посохом, с огромной белой бородой и спросит: «Откуда вы здесь, добрые путники? Не заблудились? Не замёрзли?» Или вдруг выскочит на дорогу заяц да мелькнёт между деревьями рыжий хвост лисы.

«Да, поистине «чародейкою зимою околдован, лес стоит – и под снежной бахромою, неподвижною, немою, чудной жизнью он блестит… », – подумала я, вспомнив строчки тютчевского стихотворения. И тут машина вновь глубоко засела в сугроб, а мои лирические размышления прервал голос Владимира Алексеевича: «Вот теперь, кажется, действительно всё. Придётся ждать трактор». Затем вышел из машины и, достав лопату, начал её откапывать. А у меня появилась возможность сделать несколько снимков.

Помощь подоспела к нам буквально через несколько минут. Тракторист, тоже Владимир, как и мой попутчик (к сожалению, успела спросить только его имя), ловко подцепил машину тросом к своему трактору и вытащил из глубокого снега. Поблагодарив его, мы отправились дальше своим ходом по расчищенной дороге. И вот уже лес стал редеть, по обе стороны дороги потянулись заснеженные поля, и впереди показалась окраина деревни. Крайний дом, расположенный довольно далеко от основной части деревни, явно был жилым – территория возле дома была аккуратно расчищена. «Здесь живёт моя тётя Людмила Степановна Гусева», – сказал Владимир Алексеевич. Мы вышли из машины и вошли в дом.

Гостям в Федотове всегда рады

Открыв дверь в избу, я почувствовала, как приятно потянуло теплом. На пороге дома нас встретила, не скрывая радости, пожилая женщина, как я поняла, хозяйка дома. Приветливо поздоровалась с нами её гостья, как я узнала позже, Александра Ивановна Пиманова.

– Что-то припозднился ты сегодня, Володя! – несколько удивлённо и при этом радостно сказала Людмила Степановна, и, посмотрев на меня, заинтересованно спросила:

– А кого это ты к нам привёз?

– Гостью, – загадочно улыбаясь, ответил он.

– Мы рады гостям! Проходите, проходите! – тут же радушно проговорила она.

– А я помню вас! – вдруг сказала Александра Ивановна. Вы приезжали к нам семь лет назад.

– Неужели помните? – удивилась я.

– Конечно, помним. Не так часто к нам гости наведываются. Александрой ведь вас зовут? – добавила она.

– И это помните! – вновь удивлённо ответила я и в продолжение разговора объяснила причину своего приезда:

– Захотелось узнать, как вы здесь сейчас живёте, в этой отдалённой деревне, среди леса.

– Да ничего, живём, не жалуемся. Куда нам деваться?! Здесь наш дом, – вступила в разговор Людмила Степановна, – Тут родились, жили, живём и помирать будем. Мне вот в марте уже 80 лет будет. Вот сколько я здесь живу! И 40 лет уже без мужа. Рядом родительский дом. Видели, наверное, когда шли? Развалившийся. Детки, внучата, конечно, есть, навещают. Трое сыновей у меня, пять внуков и восемь правнуков. Богатая! Да, сейчас только вспоминать осталось, какая наша деревня была. Ведь и школа своя начальная, и клуб, и пекарня, и магазин. Всё было. Свиноферма, телятник, две фермы, конюшня. Работа всем была. Да ещё в каждом дворе свою скотину держали. У меня вот коровка-то всегда была, долго я с ней не расставалась, а ещё – телята, поросята. А сейчас семь курочек да петушок – всё моё хозяйство. Ой, вру, ещё коты и кошки. Сил больше ни на кого не осталось.

– А собачка? – интересуюсь я. – Вы ведь на самой окраине живёте. Не страшно? Для охраны всё же нужна.

– Да у нас на всю деревню три собаки, – засмеялась она. – От кого нас тут охранять-то?

И немного помолчав, с грустью добавила:

– Да, с краю живу. Когда сну нету, встану к окошечку, ни огонька кругом. Я всё больше дома сижу. Никуды не хожу. Ноги болят. За водой даже не сходить. Таку даль идти-то надо. У нас один колодец на всю деревню. Володя мне водичку возит в канистрах. Шура ко мне ходит, проведывает. Посидим, поговорим. Иногда телевизор посмотрим, правда, редко. Чего там смотреть-то?! А вот у неё совсем никого нет. И муж помер, и детки. Раньше её дом рядом с моим стоял. Теперь от него одни развалюхи остались. Живёт в доме своей сестры. Далеконько теперь от меня. Спасибо, ходит.

– Да, одна-одинёшенька я на белом свете. Вот к Люсе и хожу. Ой, что это, не одна, пять котов у меня! – неожиданно сменив грустные нотки в голосе на шутливые, проговорила Александра Ивановна и продолжила свои размышления:

– Для нас здесь общение – главное развлечение. Да вот Володя приезжает, спасибо ему. Автолавка приедет – тоже событие, подкупим кой-чего. Сильно, конечно, не разбежишься, пенсии маленькие, но самое необходимое берём. Вот такое наше житьё-бытьё.

Рассмеявшись в ответ на её слова, Людмила Степановна продолжила свой рассказ:

– Скоро и нашей деревни не будет. Вот мы доживём и всё, никто сюда больше не придёт. Семь жилых домов у нас осталось. Как-то считать взялась, восемьдесят домов насчитала было в нашей деревне. Давно, правда, это было, ещё в моё детство, но было. Трудно, конечно, жили. Особенно после войны. Весной орехи земляные ходили копать, выкопаем, тут же очистим и едим. Летом пестики в поле собирали да Боговы ручки – трава такая, с гребешком, несладкая, а всё одно ели.

– А в школу как ходили! – вступила вновь в разговор Александра Ивановна. – Сначала – у себя в деревне, потом – в Семёново. Нальют бутылку молока да хлеба кусок дадут, и пойдём. Коли дадут, а коли и нет, так пойдёшь. По дороге техника ходила, лес возили. Если шофёр добрый, дак посадит, подвезёт. Лес перевозили хлыстами. Ну, а робятишка-то озорничали, конечно. Догонят, заберутся на эти хлысты и так едут.

– По семь классов окончили и – на ферму работать, – вновь заговорила Людмила Степановна. – Три девушки нас было у матери, без отца росли. Он погиб в 43-м, я только родилась, когда он на фронт уходил. Румянцев Степан Герасимович, 32 года ему было. Похоронен в Орловской области в братской могиле. Я его совсем не знала. Всю жизнь в колхозе роботала. Замуж в соседний дом вышла. Вот такая наша жизнь.

– Но, смотрю, не унываете, оптимизму вашему можно позавидовать, – в ответ сказала я.

– А куда нам деваться?! – с улыбкой произнесла Людмила Степановна.

Беседа наша могла бы длиться ещё долго, многое ещё они могли бы мне рассказать о своей прошлой и настоящей жизни, но время, к сожалению, не позволяло. Хотелось ещё пройти по деревне, побеседовать с другими жителями, да и Владимир Алексеевич спешил: всех нужно было обойти, поинтересоваться, как живут, в чём нуждаются. А зимние дни короткие, раз-два и стемнеет. «Чтобы увидеть изнутри и понять их деревенскую жизнь, надо здесь пожить хотя бы несколько дней», – подумала я.

Поняв, что мы собираемся уходить, Людмила Степановна засуетилась:

– Да, что же это! Чайку хоть попейте. Как же, с дороги ведь! Неужели и чаю не попьёте? Володя, на обратном пути обязательно заезжайте! Не по-людски как-то. Как хотите, ждём!

Не сетуя на жизнь

Приветливо встретила нас и Римма Ивановна Александрова – тоже коренная жительница Федотова, которая также живёт одна.

– В молодости уезжала учиться, – поделилась она, – потом работала мотальщицей на ткацкой фабрике в Ивановской области, но решила вернуться на родину. Мужа похоронила 12 лет назад. Сын живёт в Нижнем Новгороде, приезжает по возможности, в основном летом.

Открытая, непосредственная, с доброй улыбкой, Римма Ивановна не унывает, несмотря на то, что сложно ей отапливать квартиру в бывшем двухквартирном колхозном доме, вторая половина которого давно нежилая. Непросто приобрести дрова, когда пенсия меньше, чем стоимость лесовоза дров. Особенно удивило меня то, что несколько лет она жила без света.

– Так получилось, накопила долг. И обрезали, – спокойно, не жалуясь, никого не обвиняя, рассказывает она. – Так и жила. Жили чай раньше без света. А то мы ныне больно благородные стали. Была бы крыша над головой, печка да кусок хлеба. Зато было время побольше помолиться. А велик ли день-то, особенно зимой?! Пока печку истопишь, пока помолишься, кой-чего по хозяйству сделаешь. Стемнеет, к кому-нибудь схожу, телевизор посмотрю. Приду и – спать. Летом – в огороде. Своя картошина, своя луковица – плохо ли! Вот Владимиру Алексеевичу спасибо. Он у нас молодец! Воды привезёт. Дрова помог подешевле выхлопотать. Лекарство мне привозил, когда я заболела.

Когда Римма Ивановна вышла нас провожать, из-за дома выбежал симпатичный рыжий пёс, который вёл себя настороженно, видимо, появление в деревне незнакомых людей для него в диковинку. Она ласково, что-то приговаривая, потрепала его по голове, он тут же доверчиво прильнул к ней в ответ на ласку. Было видно, как значимы они, неизбалованные общением, друг для друга. И вот уже пёс, немного осмелев, задумчиво, с умилением смотрел мне вслед. А ещё, как рассказала Римма Ивановна, есть у неё четыре кота, две курочки и петушок.

В обмен на труд

Повернув к следующему дому, я заметила мужчину, разгребавшего от снега дорожку. Позже я узнала, что зовут его Сергей Асонович Серебров. Живёт он в деревне тем, что предлагает в обмен на еду свои услуги. Этой зимой, к примеру, помогает жителям Федотова бороться со снегом. Завидев незнакомого человека, он, оставив ненадолго своё занятие, сначала заинтересованно смотрел в мою сторону, потом молча пропустил и спокойно продолжил трудиться.

Как рассказали деревенские жители, Сергею Асоновичу 56 лет, он никогда нигде не работал, дважды был осуждён. Пока была жива мать, кормился на её пенсию. Три года назад она умерла. Вроде, не заслужил такой человек сочувствия, но жалеют его сердобольные федотовцы, подкармливают за кое-какие услуги. «Что же, пропадать ему теперь что ли?!» – рассуждают они.

Вся надежда на сына

Для Анны Антиповны Малышевой роднее Федотова нет ничего на свете, живёт она здесь уже 92 года. Сколько существовал колхоз, столько и работала дояркой на ферме. Без мужа осталась 44 года назад. Из четверых детей троих пережила: двух сыновей и дочери уже нет в живых. Сейчас живёт с младшим сыном Александром. Александр Яковлевич, которому 61 год, семьёй не обзавёлся, так и жил с молодости с матерью, работал в лесу. Последствием полученной однажды травмы стали болезни, операция, но группу он так и не оформил. Пока живёт за счёт матери. На мой вопрос, как будет жить дальше, пожал плечами. Меня поразили его смирение и покорность перед сложившимися жизненными обстоятельствами. Но и осуждать его я была не вправе.

Александр Яковлевич не скрывал, что непросто им здесь живётся: с водой – проблемы, носить воду от колодца с больной ногой тяжело, до больницы добраться сложно, а переехать куда-то нет возможности. Но надо отдать должное Александру Яковлевичу – он заботится о матери, даже уколы научился делать. Покупает ей все необходимые лекарства, поддерживает витаминами, сам готовит, стирает.

Вроде, не одинока она, накормлена, обстирана, но мне почему-то грустно было смотреть на эту худенькую, болезненную старушку, лежавшую на кровати возле печки-буржуйки, которая при всей её немощи даже попыталась встать, чтобы меня проводить. Разве так должны жить люди, отдавшие стране свою жизнь и здоровье?! Ни надлежащего ухода, ни достойных условий для проживания, ни квалифицированного медицинского обслуживания. А ещё её явно беспокоило отсутствие общения с близкими, живущими где-то в Башкирии и Брянской области. Понимаю: так сложилось, дети разъехались, осели в чужих краях, там и последний приют свой нашли, прекратилось общение с внуками. Но сердце защемило от слов Анны Антиповны: «Чужие мы им. Только маленькими их и видела».

Жить и радоваться

Следующий жилой дом было легко определить по стоявшей возле него технике. Сергей Алексеевич и Татьяна Павловна Колобовы – также коренные жители Федотова, никогда никуда не уезжали. Вырастили сына, женили. Дмитрий живёт в Урене. Оба они ещё достаточно молоды по возрасту, по сравнению с 80-летними старожилами, до пенсионного возраста ещё работать и работать. Сергей Алексеевич работает на вахтах, Татьяна Павловна – на домашнем хозяйстве и, что вызвало некоторое удивление, занимается мочальным промыслом. Когда-то в этих местах такой вид заработка был достаточно популярен, как, впрочем, и во многих сёлах и деревнях Уренского района.

В небольшой аккуратный домик с ухоженной территорией – последний из жилых домов в конце деревни – войти не удалось: возле порога встретили две собаки, тут же отреагировавшие на появление непрошенных гостей. Хозяин дома Николай Иванович Бархатов, не менее удивлённый, чем его охрана, вышел на улицу. Приветливый, оптимистично настроенный мужчина оставил в памяти позитивные впечатления. Рассказал, что Федотово – его родина, сейчас он уже на пенсии, живёт с женой Ниной Арсентьевной. В ответ на мои слова: «Вижу, вы не унываете, что оказались оторванными от цивилизации», не задумываясь, ответил:

– Конечно, нет. Хорошо живём! Посмотрите, какая красота кругом. Воздух чистый. Дорогу чистят. С голоду не помираем. Водички Володя привёзёт. Вы летом к нам приезжайте! Грибов, ягод вдоволь. Дачники приезжают. В огороде, слава Богу, всё растёт. Чего не жить!

Моё внимание привлёк выкрашенный яркой голубой краской почтовый ящик на сарае, до отказа заполненном дровами.

– Зачем вам почтовый ящик? Разве почту сюда носят? – удивлённо спросила я.

– А что? Мне телеграммы носят. Есть ящик, значит, пусть висит, – засмеявшись, шутливо ответил он.

Можно было только позавидовать его оптимистичному настрою на жизнь. Попрощавшись, мы отправились в обратный путь. Николай Иванович, доброжелательно махнув напоследок рукой, сказал:

– А летом непременно приезжайте!

Чем богаты, тем и рады

Проехать незамеченными мимо дома Людмилы Степановны нам не удалось. Услышав шум подъезжавшей машины, она вышла из дома и, зазывая нас, помахала рукой.

– Придётся заехать, – сказал Владимир Алексеевич и остановил машину.

Да и я понимала, что обидеть этих искренних, добросердечных людей не смогу. Ведь для них даже несколько минут общения были очень важны. На столе был не только чай.

– Вы меня встречаете, как дорогую гостью! – не удержалась я при виде угощений.

– А как же иначе?! – ответила Людмила Степановна, приглашая к столу.

«Вот она, гостеприимная и хлебосольная русская душа!» – подумала я. И вспомнились прочитанные где-то однажды строчки о щедрости души деревенских жителей: «И чай заварят, и валенки просушат с дороги, и непременно тёплых щей достанут из печи».

Начинало смеркаться. Пора было отправляться в обратный путь. Прощаясь, Людмила Степановна по-матерински обняла меня, пожелала удачи и доброго пути.

Послесловие

Машина легко шла по расчищенной от снега дороге. Но вдруг неожиданно Владимир Алексеевич остановил машину, вышел и стал внимательно осматривать дорогу и её обочины. Я не сразу поняла, что случилось.

– А ведь здесь только что лоси прошли. Три штуки, по следам вижу, – проговорил он.

Усомниться в словах охотника не было причин. Меня охватили удивление и восторг: «Вот она, дикая природа, совсем рядом!»

«Каким же замечательным был сегодня день! Какие удивительные люди мне встретились! – размышляла я, наблюдая за бегущей навстречу заснеженной дорогой, над которой неумолимо сгущались сумерки. – Да, несколько грустно от увиденного. Сколько ещё отмерено жизни этой деревне? Как всё же нелегко даётся её жителям каждый прожитый день! Это знают только они. Но не падают духом, не утратили желания жить, радоваться каждому новому дню, не лишились доброты и приветливости, счастливы от маленьких ежедневных радостей. Наверное, отчасти потому, что живут они одной большой дружной семьёй. Всё знают друг о друге – и плохое, и хорошее, но, если трудно, всегда придут друг другу на помощь. Значит, жива ещё Россия. Её душа здесь, в русской глубинке».

Александра Семёнова.

Фото автора