Он знал, за что воевал

Не реже двух раз в месяц первая мотоманевренная группа Термезского погранотряда, в которой он проходил службу, получала приказ остановить технику с опасным грузом, двигавшуюся в направлении СССР. Этим грузом были наркотики. И их ни в коем случае нельзя было подпускать к границе – иначе «запретный товар», который в Афганистане можно было выменять на что угодно даже у ребёнка, мгновенно бы разошёлся по тогда ещё могучей, но уже жаждавшей перемен стране. Для Александра и таких же, как он, советских солдат эта страна была Родиной. И он делал то, что должен был делать пограничник: защищал её от опасности.

Понимал ли тогда восемнадцатилетний парнишка из деревни Рязанка Ветлужского района, что, стреляя по колонне с опасным грузом из своего пулемёта, он уничтожает оружие куда более грозное, чем в своё время его героический дед Кирилл Михайлович Чиркин, прошедший три войны: гражданскую, финскую и Великую Отечественную? Вряд ли! Ведь Сашка родился и вырос в то время, когда слова «наркотики» ещё не было в молодёжном лексиконе. Воспитанный в многодетной семье, он рос послушным ребёнком, не пил, не курил, был заядлым рыбаком и охотником. После школы выучился на шофёра, работал в Уренском леспромхозе. Когда исполнилось 18 лет, пошёл служить в армию.

11 декабря 1986 года вместе с другими уренскими новобранцами Александр сел в поезд, а спустя неделю оказался в Узбекистане, в г. Термез, в войсковой части № 2099. Три месяца учёбы, специальность наводчика пулемётных установок, и – распределение. О том, что их группу направляют в Афганистан, Александр узнал только перед посадкой в вертолёт. Все 15 человек восприняли это, как должное, никто лететь не отказался. Вертолёт приземлился в ущелье Мармоль в провинции Балх. Здесь располагалась 3-я застава. Поселили бэтээрщиков в сложенном из камней жилище. Затянутые плёнкой окна для маскировки наглухо закрывались ставнями, сколоченными из досок от ящиков после снарядов. Ими же был выстлан пол, из них была сделана мебель. Только двухъярусные кровати были такие же, как в солдатской казарме. Дали на адаптацию две недели. На заставе были столовая, пекарня, скотный двор, в котором выращивали свиней для солдатской кухни. Продукты привозила колонна из Термеза: крупы, консервы, сгущённое молоко и сушёную дольками картошку.

Как говорит Александр, командный состав заставы был проверен боями, поэтому здесь дорожили жизнью каждого пограничника. Жёсткая дисциплина была продиктована прежде всего требованиями безопасности. Распознать врага в пастухе, стерегущем целый день коз у самой заставы, можно было только ночью, когда он с оружием уходил в горы. Поэтому смерть русских солдат в Афганистане чаще всего была неожиданной и порою нелепой.

Александр навсегда запомнил майский день 1988 года, когда их автоколонна попала в засаду. Вроде, всё было, как всегда: выставили блокпосты по всему пути следования, впереди шла сапёрная группа, за ней – бронетранспортёр. Автоколонна уже миновала самые опасные участки, оставалось только подняться по серпантину – эта часть дороги просматривалась с погранзаставы, в которую они везли воду и продукты. И вдруг – стрельба, взрывы. Колонна остановилась. Машина Александра была замыкающей. О том, что случилось, он до сих пор точно не знает. Знает только, что сапёрная группа нарвалась на засаду. Шесть человек погибли, старшина был ранен, чудом остался цел только сапёр-новичок.

Душманы скрылись в кишлаке. В тот день Александр впервые принимал участие в боевой операции. Зачистку кишлака проводили сарбозы (солдаты правительственных войск Афганистана), а советские пограничники его окружили, чтобы никто не мог из него уйти. Александр стоял со своим бронетранспортёром на окраине кишлака Мармоль. В памяти остались двухэтажные мазанки, афганские дети и женщины, без страха разглядывающие русских солдат.

В тот злополучный день к Александру пришло горе, страшное горе. Он узнал, что в числе погибших сапёров – его лучший друг Василий Будёный. Вася был из Волгограда, они полтора года жили вместе, в одной группе часто ходили на задания. Ещё в апреле Сашка считал друга везунчиком – шестеро сапёров ездили на родину в отпуск. Навезли подарков, по вечерам рассказывали, как хорошо было дома. А теперь вертолётом в Термез отправляли тела этих ребят, они погибли сразу все шестеро.

Когда в июне отпуск предложили Александру, он от него отказался, хоть и очень тосковал по родине. Вспомнил сапёров, для которых поездка домой оказалась последней, и решил, что недолго уже осталось до дембеля, дослужит. Однако служить Александру Смирнову пришлось не до дембеля, а до 15 февраля 1989 года, когда советские войска, помогавшие дружественному афганскому народу, навсегда покинули эту страну, передав свои военные базы правительственным войскам Афганистана.

Они выезжали на машинах через северный мост Хайратон. Ночью встали на привал у реки Амударьи, вырыв для ночлега землянки. 17 февраля были в Термезе, а через два дня Санька, счастливый и богатый (за службу выдали полторы тысячи рублей), стоял на пороге родного дома. Мать бросилась к нему с плачем, отец одобрительно похлопал по плечу. Саша был единственный парень из Рязанки, служивший в Афганистане, и отец этим очень гордился.

Младшая сестрёнка Люда с восторгом рассматривала армейский альбом, примеряла форму. За два года войны сестра стала для Саши самым близким и дорогим человеком, она чаще всех писала ему письма, ей единственной он признался, что находится в Афганистане. А вот любимая девушка Светлана писала лишь поначалу. Он думал о ней, когда на погранзаставе по выходным звучали песни «Ласкового мая», когда Андрюха из Челябинска брал в руки гитару и пел о родине и о любви, когда нестерпимая тоска наваливалась от вида унылых серых камней чужой страны, и от этих дум на душе становилось теплее. Но Света его не дождалась, уехала в город учиться, и с ней они больше не встретились.

В июне 1989 года Александра наградили медалью «За отличие в охране государственной границы СССР». Она стала третьей медалью на его счету. Вернувшись в родную деревню, бывший пограничник всё чаще и чаще вспоминал об Афганистане. Он готов был остаться там служить по контракту. И хоть с телеэкрана говорили о бессмысленности Афганской войны, Александр в это не верил, он знал, какую функцию выполнял там ограниченный контингент советских войск.

– Если бы наши войска не вывели тогда из Афганистана, американцы никогда бы не завладели нашими военными базами на граничащей с Россией территории, а тысячи русских матерей не оплакивали бы своих детей, погибших от наркотиков, – говорит Александр.

За двадцать два месяца службы в Афганистане он не только не пристрастился к наркотикам, но и ни разу их не попробовал. Сейчас, будучи отцом троих сыновей, он старается воспитывать их так, чтобы и они никогда не притронулись к этой губительной заразе. Получится ли? Думается, да, ведь дети похожи на своих родителей.

Трудно складывалась мирная жизнь бывшего афганца. Работы в Рязанке не было, перебрался в д. Девушкино, где жила сестра Люда. Работал на пилораме, встретил чудесную девушку Наталью, поженились, купили дом, родился сын Сергей. В мае 1999 года из-за взрыва газового баллона дом сгорел, а в нём – всё: вещи, награды, фотографии, документы. Девять лет ушло у Александра на то, чтобы получить дубликат удостоверения ветерана войны в Афганистане. Всё это время льготами он не пользовался.

В 2010 году семья Смирновых переехала из Девушкина в Усту, чтобы дети в школу за несколько километров не ездили. В ипотеку купили дом. Очередь на жильё, в которой А.А. Смирнов отмечается 11-й год, до него так и не дошла. Работает бывший афганец водителем на лесовозе с раннего утра до позднего вечера. С ипотекой давно рассчитался, нужно детей на ноги ставить. Старшему сыну Сергею уже 24 года, женат, двое детей, работает на пеллетном заводе в Урене, живёт самостоятельно. Олегу 16 лет, учится в УИЭТ, Артёму всего восемь. Так что работать А.А. Смирнову ещё долго придётся, но на это бывший афганец не жалуется, только бы здоровье не подвело.

Татьяна Журавлёва.

Фото автора и из архива А. Смирнова