А на войне, как на войне

Отходит эшелон на фронт от станции,

Пронзительный гудок. Объятья, слёзы, крик.

Команда «По местам!» прошла по рации.

И зазвучал оркестр басами в тот же миг.

А на войне, как на войне,

И жизнь, и смерть в одной цене,

Но каждый всё ж идёт на бой

Победу взять любой ценой.

И потому пошёл мой дед

В свои с немногим двадцать лет,

Оставив мать, детей, жену,

Сражаться с немцем на войну.

Россия – Русь моя, как много сил в тебе!

Как много же «голгоф» стояло пред тобой!

Но ты была святой всегда, в любой беде.

И вновь, Святая Русь, идёшь на смертный бой.

А на войне, как на войне –

Солдата думы о жене,

О детях, матери, отце

Да о родительском крыльце.

Между боями пишет дед

Отцу и матери привет,

Велит беречь жену, детей,

Что будет бить врага сильней.

Вошёл солдат, как Бог, в Берлин поверженный.

Европа перед ним склонила вниз главу.

И Жуков на коне. Великий, сдержанный.

И озарил салют весеннюю Москву.

Да, на войне погиб мой дед.

Но той страны великой нет.

Победу дедов и отцов

Предала кучка подлецов.

Но рано празднуют врази,

Ещё не вечер на Руси.

Ещё победу дедов чтут,

И маршем воины идут.

ОТЦОВСКИЕ РАССКАЗЫ

…В числе других жителей деревни Панфилово получил повестку и тридцатитрёхлетний Леонид Александрович Окунев, крепкий, коренастый мужик, работавший плотником и столяром в колхозе, у которого было четверо детей: двое сыновей (младшему был всего лишь годик), своя дочь и приёмная дочь. Жена его, Александра Фёдоровна, проплакав два дня и две ночи, нарезала кусками хлеб, насушила из них сухари на дорогу и положила их в котомочку. Почему сухари? Потому что они долго не портятся, положил их в водичку, и вот уже можно на первый случай перекусить.

И вот ранним июльским утром возле правления колхоза провожают мужиков на войну. Собралось много народа, мужики с повестками, старики, женщины. Рядом стоит множество телег. Все напряжённо молчаливы. Затем будущие бойцы Красной Армии уселись по краям телег, в чистых рубахах, свесив свои ноги с телеги, кто в сапогах, а кто даже и в лаптях. Взяв в дорогу нехитрые пожитки, котомки с сухарями, поехали они в районный центр, в Урень. Бабы заголосили. Мальчишки бежали рядом в приподнятом настроении: в их представлении война была чем-то вроде приключения, когда с винтовками, с саблями, как это они видели не раз в популярном тогда кинофильме «Чапаев», из-за укрытий нападают на врага, стреляют, саблями рубят, берут его в плен. Так представлял себе войну и тринадцатилетний сын Леонида Васютка, который готов был сам вместе с отцом идти на войну. Его отец же в это время шёл пешком возле телеги до конца деревни, держа на руках годовалого сынишку Валерку, всё время смотрел на него и ласково поглаживал. Он будто предчувствовал, что больше никогда его не увидит, и ему хотелось запечатлеть личико сына в своей памяти. В конце деревни он передал Валерку на руки своей жёнушке Александре, наказал беречь сына. Но жена, как и другие женщины, захотела проводить мужа до станции и передала сынишку приёмной дочери Анютке.

И вот на станции Урень собралось множество народа, со всех деревень района собрали мужиков на войну. Были здесь и военные в форме. Здесь же сгрудились повозки, телеги, машины. Стоял тревожный прощальный гул, все что-то говорили, кричали. И вот подали грузовые вагоны, которые в народе окрестили телятниками, прозвучала команда: «По вагонам!». Гудком разрыдался паровоз. И тут со всех сторон стали доноситься душераздирающие крики, плачь. Жены и невесты бросились на шею к своим мужьям, возлюбленным, слёзы ручьями текли по их щекам. Еще раз обнял Леонид Александрович свою жену, старшего сына и дочь, долго-долго смотрел на них, а потом резко повернулся и побежал к вагонам. С тех пор они его не видели…

Дмитрий Окунев