Меню
12+

Районная газета «Уренские вести», г. Урень

28.10.2019 11:09 Понедельник
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 82(13300) от 28.10.2019 г.

Эх, прокачу!

Сашка Соколовский из Целегородки в шестнадцать лет влюбился насмерть. Как так получилось, он и сам не смог бы себе этого объяснить. Не виноват он был в этом, а виновата была весна, самая настоящая весна, которая пришла с первым майским громом, с тёплыми ливнями, с запахом просыпающейся земли. И что-то в нём тоже стало как будто пробуждаться, словно какой-то силач поселился в его теле, начал нехотя расправлять плечи и потряхивать весь его организм. Сашка к себе прислушивался и удивлялся (первый раз с ним было такое наваждение!) и всё украдкой наблюдал за окружающими – со всеми такое происходит или только с ним одним?

Дома сидеть не хотелось, и Сашка выходил вечерами к речке, слушал грачиный ор, ухмылялся про себя и тихонько напевал какую-нибудь мелодию. В мае жизнь не затихала даже ночью, он прислушивался к журчанию ручья, ходил вдоль берега и сам становился пьяным от майского воздуха, остро проникавшего во всё его естество.

– Сашка, ложился бы спать, что шляешься по ночам? – сонно говорила мать, оторвав голову от подушки.

Сашка проходил на кухню, садился у окна и надолго застывал в одной позе. Глаза у него вдруг затянула поволока, даже зрачки расширялись, как будто его чем шандарахнуло по голове.

Парни с девчонками звали его в клуб, но он отнекивался, но в один прекрасный вечер решил: «Поеду вместе со всеми». У Сашкиного отца был мотоцикл с коляской «Иж», вот на нём друзья и отправились в клуб.

Деревенский клуб приветливо светился в темноте своими большими окнами, когда молодёжь подъехала к его крыльцу. Вокруг него всё было заставлено разнокалиберной техникой, кто-то даже приехал на лошади, она была привязана к столбику от навеса и нетерпеливо пофыркивала, пугливо косясь лиловыми глазами на толпу. Народу было много. Кто-то стоял на крыльце, кто-то уже танцевал в большом зале под пластинку «Соловьи поют, заливаются…» Молодёжь осваивала современный танец-шейк, дрыгала руками и ногами в разные стороны, отдавая дань моде.

Сашка заглянул с улицы в окно клуба, не спеша выкурил сигарету и вместе с друзьями зашёл в танцевальный зал. И тут-то случилось непредвиденное, сама судьба заглянула ему в глаза в образе тонконогой девчонки, которая шагнула ему навстречу, приглашая на белый танец. Девчонка как девчонка, ничего особенного, но когда он взял её за талию, как положено в медленном танце, у него вдруг дрогнуло сердце.

Потом Сашка приезжал на танцы уже один, без друзей, провожал девчонку до дома. Постоят на крыльце, и на этом свидание заканчивалось. Кровь стала ударять Сашке в голову всё чаще и чаще. Однажды он купил в магазине шоколадных конфет «Гвоздика» с желейной начинкой и поехал на свидание. Поступок для него неожиданный и, как ему казалось, глупый. Но конфеты пришлись кстати. Девушка оценила Сашкин порыв.

А весна захватывала всё больше и больше пространства, орудуя дождями и ветрами. Ветра были сильные, осыпали брызги с белоснежных черёмух, цветущих по всей деревне. На околице под старыми раскидистыми деревьями стояли врытые в землю деревянные скамейки со спинками и столиком в центре. Это место деревенские называли звучно – «Ресторан». Сашка приезжал сюда на мотоцикле с килограммом конфет, заботливо упакованных в газетный кулёк, и они с Алёнкой (так звали девушку) устраивались на скамейке в «Ресторане». Ели конфеты и мирно беседовали под соловьиное пение.

Как-то очень быстро пролетела весна, а за ней и тёплое «конфетное» лето. Правда, в клуб мать стала отпускать Алёнку всё реже – мало ли что!

А Сашкино сердце делало с ним, что хотело. Не подчинялось оно голосу разума, который говорил: «Рано ещё влюбляться. Тебе в армию идти, не будет она тебя дожидаться». Это было мучительно. Выйдет он на улицу, поколет дров перед домом, вроде полегчает. От дум Сашка переколол все дрова, которые отец возил всю зиму. Потемнел с лица, стал задумываться, а Алёнке хоть бы что! Оба учились в одной школе, только Сашка двумя годами старше, встречались в школьных коридорах, а Алёнка даже вида не подавала, что с ним знакома и никакие конфеты будто бы не ела.

* * *

Прошло два года. Сашка благополучно отслужил в армии, не получив от Алёнки ни одного письма. Обиды за это он на неё не держал, но милый образ навсегда поселился в его сердце. Алёнка в последний школьный год как-то особенно похорошела, вступая в настоящую девичью пору. Волосы у неё были тёмные, вьющиеся, талия тонкая, как тростинка, глаза ярко-зелёные. Многим парням она нравилась по-настоящему.

Зима пришла в этом году снежная, морозная. Клуб работал по-прежнему, встречая по вечерам весёлыми огоньками многочисленных посетителей. Алёнка вместе с подружками бежала на танцы, поскрипывая по снегу сапожками. В тот вечер заметно похолодало, на ясном небе рассыпались мерцающие звёзды, взошла полная луна, осветив заиндевелые деревья.

Около клуба увидели девчонки две кошевы, впряжённые в лошадей. Кони мирно хрумкали сено неподалеку от входа в клуб. Девчонки прыгнули на крылечко, отряхнули по очереди веником сапожки и зашли в зал.

Саша не собирался сегодня ехать на танцы, не хотелось ему встречаться на людях с Алёнкой, но в душе жило какое-то противоречие, недосказанность в отношениях. Давно прошёл у них «конфетный» период, не переродившийся во что-то более существенное. Алёнка, в мечтах ли, во снах ли, по-прежнему постоянно приходила к нему. Столкнулись они лоб в лоб прямо при входе в зал. Алёнкино безразличное: «Привет!» обожгло Сашку, как варом. Конечно, он надеялся увидеть в её глазах хотя бы смущение. Или, на худой конец, притворилась бы, что рада видеть.

Сашка почувствовал, что кровь у него закипает, прикусил губу и молча вышел из клуба, хлопнув дверью. Никто ничего не заметил. Пока в клубе были танцы, он ходил по натоптанной тропинке взад-вперёд. Подсыпал лошади сена, оправил подстилку в кошеве и стал ждать. А чего ждать? Неизвестно. Но понимал, что чего-то он должен был дождаться.

На крыльцо выбежали Алёнка с подружкой, разгорячённые от танцев, весело смеялись, не видя Сашки. А он в это время стоял в тени, наблюдая со стороны вроде бы за Алёнкой, но на самом деле – за собой. Ему было неловко за своё ожидание, надо бы уехать домой, и пусть всё остаётся как есть. Но вместо этого он, как ему показалось, слишком приветливо окликнул из темноты Алёнку:

– Можно на минуточку…

Алёнка сказала подружке: «Я сейчас», – и подошла к Сашке. Что произошло дальше, описать сложно, а может, и невозможно. Сашка потерял над собой власть. Он схватил Алёнку в охапку и начал истово целовать её лицо, глаза, губы. Она не давалась, отталкивала Сашку по мере сил, била его по спине, но он не отступался. Прижимал её к себе так, что у Алёнки потом несколько дней болели кости. Из клуба стали выходить парни и девчонки, танцы подходили к концу. По Алёнкиному лицу текли слёзы, но Сашку уже ничего не могло остановить: ни хохот парней, не уговоры девчонок. Он уже принял решение – Алёнка, вся измятая, вывалянная в снегу и обессилевшая оказалась в его кошеве. Застоявшаяся лошадь, получив по широкому крупу плетью, рванула с места.

Что чувствовала в душе Алёнка, против воли увозимая от родного дома в неизвестность, можно только догадываться.

Светила полная луна, тёмный высокий лес по обе стороны дороги рождал в душе Алёнки ужас. Совсем не узнавала она Сашку, не могла объяснить его поступок и, скованная стыдом и испугом, мучительно соображала: что же будет дальше?

А дальше была дорога, которая казалась бесконечной. Лошадь неслась вскачь, выбивая из-под копыт мёрзлые комья снега, которые летели в кошеву, больно ударяя Сашку и Алёнку. Но Сашке было не до этого. На поворотах кошеву сильно заносило, угрожая выбросить седоков прочь. Подкатив к своему дому, не распрягая лошади, Сашка легко вскочил на крыльцо, нарочно громко хлопнув дверью и разбудив мать.

– Женюсь! – с порога заявил он.

– На ком? – удивилась мать, от неожиданности сев на лавку.

– На улице стоит, – бросил Сашка, сбегал на улицу и приволок упирающуюся Алёнку домой. Алёнка сидела за столом ни жива ни мертва и почти не отвечала на расспросы Сашкиной матери.

– Сейчас поедем сватать, отца, брата Кольку возьмём, зря что ли он приехал? – отрывисто распоряжался Сашка.

В избе установилась тишина. Алёнка ясно и понятно сказала Сашкиной матери, что замуж она не собирается, а чтобы смягчить ситуацию добавила:

– Вообще ни за кого.

– Сашка, вези её домой, родители хватятся, что будем делать? – советовала мать.

Долго его уговаривали мать с отцом, вышедшим на шум из другой половины дома, просили одуматься и подождать. Под конец Сашка сломался, нехотя согласился на уговоры и всю обратную дорогу до Алёнкиной деревни молчал. Молчала и Алёнка. Когда в полумраке замаячили избы, был уже пятый час утра, из чьей-то трубы уже валил дым. Алёнка, как приговорённая, сидела в кошеве не шелохнувшись, а Сашка на въезде в деревню крепко хлестнул лошадь и от отчаяния закричал так, чтобы хоть кто-нибудь услышал:

– Эх, и прокачу я тебя! – и во весь опор помчал вдоль деревни свою несостоявшуюся невесту.

Больше они не свиделись, и Алёнка, прожив жизнь, больше не встретила такого пылкого чувства. Похоже, это была любовь. Настоящая.

Татьяна Котельникова.

Фото из открытых интернет-источников

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

19