Любовь, рождённая в плену

Заводские подарки

У Любы в Сталинграде во время бомбёжки родители и брат младший погибли. Родных не осталось. Только вот с завода передовую работницу, выполнявшую план на 200 %, отпускать не хотели. До сих пор храню мамины почётные грамоты в семейном архиве да стеклорез с алмазной крошкой. В первые послевоенные годы это было ценное орудие труда, которое молодожёны получили в качестве свадебного подарка от тракторного завода. А ещё выдали Любови Семёновне при отъезде денежную премию. На неё купили молодые на базаре швейную машину «Зингер», не новую, но она верой и правдой служила моей маме десятки лет, да и теперь исправно работает.

Неласково встретила деревня

Привёз Кузьма свою Любушку в родную Елховку. По строгим старообрядческим законам жила тогда эта деревня, неласково и настороженно приняла она сноху-горожанку. Жили молодые вместе с родителями в небольшой пятистенной избе, в которой после рождения меня и брата стало совсем тесно. Помню, у печки всегда стояла котомка с сухарями и одеждой. Это для отца, на тот случай, если вдруг за ним неожиданно явятся и заберут. Долгие годы в семье боялись, что Кузьму могут снова арестовать как военнопленного, только после смерти Сталина напряжение спало. О войне у нас в доме никто никогда не говорил – эта тема была запретной.

Пригодилась германская выучка

Благодаря той самой швейной машинке «Зингер» мама обшивала всю деревню. До неё одежду здесь шили только руками из домотканого полотна. А мама многому научилась в Германии во время плена. Она первой начала вышивать подзоры и научила этому многих деревенских женщин.

Ягоды в деревне на зиму либо сушили, либо мочили, а она стала варить из них варенье. Глядя на неё, одна за другой женщины выходили летом на берег реки, разводили костры и на них в тазах варили это полюбившееся всем сладкое лакомство. Учились у неё готовить также блюда немецкой и южной кухни, во многих домах наряду с традиционными серыми щами и грибной похлёбкой стали варить борщ.

В Б. Елховском детском доме

Отец начал работать в начальной школе учителем, а потом его назначили на должность директора Б. Елховского детского дома инвалидов, на этом хлопотном месте он и работал до самой пенсии. Детский дом инвалидов на 135 мест в нашей деревне появился в 1941 году. К нам он был эвакуирован из Ленинграда и имел статус союзного значения. Дел было много, дети здесь были с различными психическими заболеваниями. Кормили и одевали их так, что деревенские сиротскому житью завидовали. Зимой детдомовцы заливали большую горку. У них очень часто были красивые детские праздники. В Елховке кино тогда ещё не было, но в детском доме инвалидов были спектакли, которые организовывал мой отец. В круговерти повседневных дел мои родители всегда находили время на активный отдых. Помню, как на сельских праздниках пели папа с мамой на два голоса под баян, на котором играл младший брат отца Павел. И так это у них хорошо получалось!

В 1983 году Б. Елховский детский дом инвалидов закрыли.

Как на мёд дом строили

Жить хотелось самостоятельно. Родители работали, но зарплаты были маленькие, и денег на строительство собственного дома взять было негде. Вот и придумала моя предприимчивая, коммуникабельная и трудолюбивая мама, чем можно в деревне заработать. Развели пчёл. Зимой мать возила мёд в липовых бочонках в Горький на рынок. За ароматным елховским мёдом цвета солнца тут же выстраивалась очередь. Шёл он нарасхват.

Вскоре подкопили родители денег и начали строительство. Заклеймлённые в лесу деревья спиливали вдвоём лучковой пилой. Сруб поставила бригада плотников, а всё остальное отец сделал сам. Окна, наличники, двери, шкафы, шифоньеры, комоды, столы и стулья были сделаны его руками. Папа в совершенстве владел столярным делом.

Вечная память!

Не помню, чтобы отец с матерью когда-нибудь ссорились или говорили друг о друге плохо. Папа звал маму только «Любушка». Умерла мама в 73 года в 1997 году, и сразу угас без неё отец. Каждое утро он, как заклинание, повторял одни и те же слова: «Вечная память! Вечная память! Вечная память тебе, моя Любушка». Через два года отца не стало.

Поминая своих родителей, я всегда думаю о их любви, которая, выдержав все жизненные испытания, и теперь освещает нашу жизнь своим негасимым светом.

Людмила Канторова.

Фото из семейного архива